— Полагаю, не было причин отказать ему в прошении.

— У нас, конечно, имеются все доказательства о принадлежности нашего рода к дворянству в восьми поколениях, и, кроме того, Стэнтоны всегда была верными католиками. Но мне кажется, что один из наших родственников, живущий в Риме, пытался убедить его святейшество папу римского отказать Дэвиду в благословении. Во всяком случае он так говорил, когда приезжал в Англию.

— Ты не догадываешься, почему он так поступил?

— Он считает Дэвида слишком молодым, чтобы решать свою судьбу и знать наверняка, чего ему хочется. Родственник полагает, что Дэвид непременно влюбится и будет жалеть, что не сможет жениться. Думаю, его возмущает и тот факт, что большая часть состояния Стэнтонов перейдет Ордену.

— Я бы тоже посчитал эти причины весьма важными и убедительными, — заметил Марк.

— Не вмешивайся! Твое мнение уже ничего не изменит! — возмутилась Корделия.

Сознавая, что ее слова прозвучали грубо, она тем не менее посчитала необходимым защитить брата от старшего и несколько самоуверенного кузена.

Девушка не нашла бы объяснения своему возмущению, если бы не воспоминания о том, что в детстве Марк вечно огорчал ее. Он подшучивал над ней, и она, будучи намного младше кузена, даже немного побаивалась его. Более того, приходилось признать, что она ревновала брата к Марку.

Дэвид, будучи старше сестры на два года, стал ее самым близким другом. Она очень скучала по брату, когда он уезжал в школу, и была просто счастлива во время его каникул.

Но стоило в Стэнтон-Парке появиться Марку, как Дэвид следовал за ним по пятам, во всем беспрекословно подчинялся ему, находя компанию кузена предпочтительней игр с младшей сестрой.

— Думаю, у меня все-таки есть право попытаться отговорить Дэвида от этой затеи, — сказал Марк спокойно, никак не отреагировав на ее вспышку. — Вернее, я единственный, кто должен сделать это.

— Почему? — спросила Корделия, не скрывая враждебности в тоне.

— Просто потому, что я его наследник!

Корделия, как громом пораженная, посмотрела на кузена.

— Ты?! Не понимаю…

— Я наследую его состояние, как ближайший ваш родственник, если, конечно, Дэвид не женится и не родит сына, — ответил Марк. — Но в случае его смерти до женитьбы я наследую титул графа Ханстэнтона. Но вероятность этого мала, учитывая, что я на восемь лет его старше.

Марк помолчал и невозмутимо продолжал, даже не взглянув на растерянную кузину.

— В то же время я считаю, что обязан указать Дэвиду на все невыгодные последствия его решения стать рыцарем Ордена, хотя тем самым, несомненно, обкраду собственного сына, если, конечно, таковой у меня когда-нибудь появится.

Корделия резко встала.

— Умоляю тебя ничего подобного не делать. Дэвид достаточно натерпелся, выслушивая укоры и увещевания родственников. Особенно неприятно вмешательство тех людей, которые откровенно преследуют свою личную выгоду.

— К которым, по-твоему, принадлежу и я? — насмешливо поинтересовался Марк.

— Мы не ожидали встретить тебя здесь, — сказала Корделия. — Ведь только по воле случая ты прибыл в Неаполь в данный момент и оказался капитаном корабля, который держит курс на Мальту. Я прошу тебя об одном: отнесись к нам как к обычным пассажирам, а не родственникам, и не вмешивайся в наши дела.

— Ты же понимаешь, что это невозможно, — ответил Марк Стэнтон. — Откровенно говоря, я рад иметь на борту таких знатных пассажиров и смею добавить — такую очаровательную родственницу.