— Но неужели разумный человек обязательно должен в этом как-то участвовать? — мягко спросил отец Костелло. — Наверняка можно прожить жизнь как-то по-другому.

— Все зависит от того, какой точки зрения вы придерживаетесь, — сказал Клей. — Не так давно я встретил человека, который утверждал, что поскольку жизнь — это действие и страсть, то человек обязан приобщиться к страстям и делам своего времени, а иначе он рискует тем, что его сочтут вовсе не жившим.

Отец Костелло кивнул:

— Интересное наблюдение. Вся беда в том, что люди с легкостью способны возненавидеть друг друга. Я спрашиваю себя: как часто восставший сжигает дом какого-то человека не по политическим мотивам, а из личной мести?

— И здесь вы подходите к сути проблемы, — продолжил Клей. К ужасу своему он осознал, что говорит своим нормальным голосом.

Священник, похоже, этого не заметил.

— И еще, сэр. Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что никого не убьете здесь этой ночью.

Клей повернулся, шарф скрывал его улыбку.

— Возможно, мне придется стукнуть по одной-другой голове, святой отец, — сказал он. — Но не более этого.

Хозяин заведения вернулся в комнату:

— Все готово, капитан.

— И вот еще что. У вас есть острый нож? Думаю, у Кевина будут связаны руки.

Хозяин заведения достал здоровенный нож из-под стойки. Клей сказал ему:

— Вы стойте там. Когда они пойдут по бару, я толкну Рогана в вашу сторону. Вы сможете перерезать его путы, пока я займусь остальными.

В этот момент на деревенской улице раздался всегда безошибочно распознаваемый звук колес, и Клей повернулся к окну. Экипаж медленно приближался по грязи, сопровождаемый вооруженными всадниками спереди и сзади.

Отец Костелло встал и кротко улыбнулся:

— Похоже, настало время для моего представления. — Он помедлил, приоткрыв дверь, и в упор посмотрел на Клея: — Помните о своем обещании.

Когда он поднял руку, кавалькада остановилась. Что сказал священник, разобрать было невозможно. Отец Костелло подошел к дверце экипажа, оттуда высунулся сэр Джордж с нахмуренным лицом. Выслушав сообщение, он отдал приказание. Четверо из его людей спешились, остальные ускакали в направлении моста. Дверь открылась, и отец Костелло снова вошел внутрь и направился к очагу, протягивая руки к пламени. Клей выжидал за дверью, и вот Кевина Рогана втолкнули внутрь, и сэр Джордж последовал за ним с пистолетом в руке.

Руки Рогана были выкручены за спину и крепко связаны веревкой. Клей пнул его ногой в спину так, что Кевин отлетел в другой конец бара, отбросил сэра Джорджа в сторону одним мощным боковым ударом и огрел дверью по лицу человека, идущего следом.

Клей задвинул засов и обернулся. В этот момент сэр Джордж приподнялся на локте и выстрелил. Пуля попала Клею в левое плечо, и от шока он застыл как вкопанный. Потом, пронзенный острой болью, ногой выбил пистолет из руки сэра Джорджа и побежал к двери черного хода.

Кевин уже был в кухне, с освобожденными руками, и Клей бросился за ним следом, подталкивая его по двору, а потом через брешь в стене. Уже почти стемнело, и лошади приветственно заржали из темноты. Клей вскочил в седло и в следующий момент уже скакал прочь через лес, Кевин — следом.

Они переехали через речку на окраине деревни и вышли на тропу, которая уводила вверх, на вересковые пустоши. Сзади, из Килина, до них доносились приглушенные дождем вопли, и Клей ухмыльнулся, превозмогая боль. Как бы там ни было, максима Моргана подтвердилась, и пуля — небольшая цена за это.

Он осадил Пегин, и Кевин Роган подъехал к нему.

— Почему мы остановились здесь? — спросил он из темноты.