Попрощавшись, духи улетели прочь, а четверо смельчаков шагнули в воющий вихрь. Он вынес их на тот же лёд, но, судя по звёздам и смутным очертаниям берегов, гораздо южнее.

— Острова северного ветра, — определил Шардаш.

На море было студёно. Женщины жались к мужчинам, стремясь укрыться от позёмки.

Граф Саамат вздохнул и приготовился открыть новый пространственный коридор. Его опередил Шардаш, предложив вместо Наисии Бонбридж:

— Он ближе, милорд, а вы и так достаточно сделали.

Магистр магии покосился на Раймунду и, не услышав возражений, предоставил профессору свободу действий.

Мериам в очередной раз за день прослезилась, когда очутилась в порту Бонбриджа. Она готова была расцеловать каждый камушек, каждую доску, любого припозднившегося выпивоху за то, что кошмар остался позади. Запоздало сообразив, кому ещё, помимо Шардаша, обязана спасением, кинулась со словами благодарности к графу Саамату. Тот махнул рукой и устало улыбнулся.

Магистра магии занимала королева: она жаловалась на лёгкое недомогание. Ради здоровья ребёнка ей требовалось как можно скорее прилечь: два переноса через пространство не лучшим образом отразились на плоде. Однако того, чего опасался граф Саамат, не произошло: видимо, сильфы учли беременность королевы и внесли коррективы в строения вихря. Второй пространственный коридор был короче, потому и последствия — меньше.

Раймунда покосилась на профессора — Магистр магии кивнул.

Шардаш заметил обмен взглядами и напрямую спросил, что от него нужно.

— Кое-что забыть, — игнорируя шипение Раймунды, ратовавшей за радикальные методы воздействия, ответил граф Саамат. — Способа два: добровольный и принудительный. Если не уверены, что не проболтаетесь, не станете обсуждать даже с невестой, прибегнем ко второму. Я ничего не поврежу, господин Шардаш, сотру всего два-три эпизода. Похищения госпожи Ики они не касаются.

— Я уже ничего не помню о её величестве, — усмехнулся профессор. — Слово жизни. Поберегите силы, милорд, и спасибо за честность.

— Хорошо, вы знаете, каковы будут санкции за нарушенное слово. И не только на том свете, — Магистр магии смерил Шардаша тяжёлым взглядом. — Руки у меня длинные, а возможности большие. Так что во имя всеобщего спокойствия остерегитесь.

Профессор кивнул и склонился перед обоими: графом Сааматом и королевой, — в придворном поклоне. Он намеревался сдержать обещание. Впрочем, нарушить слово жизни — обречь себя на муки Преисподней, такая клятва нерушима.

Глава 29

Элалий Саамат, раскинув руки и закрыв глаза, лежал на постели. Слугам, фамильяру и домашним духам было велено всем отвечать, что хозяина нет дома, а когда он вернётся, не знают.

Почти всё время после возвращения с Метилы граф Саамат спал и глотал пластинки от головной боли. Мигрень началась ещё в Бонбридже, к утру, вроде, унялась, чтобы с новой силой обрушится при открытии пространственного коридора в Наисию. Графу Саамату даже пришлось крепко стиснуть виски, чтобы выстоять в вихре переноса.

Ни о каком дворце, разумеется, не могло быть и речи, вернее, об общении со Страденом. Доставив Раймунду к парадному входу, Магистр магии извинился и в нарушении протокола, без объяснений удалился к себе.

Граф Саамат не покидал зашторенной спальни больше суток, медленно, но верно восстанавливая былые силы. Мигрень тоже постепенно отступала: её вызвало физическое и нервное перенапряжение.

Вставать не хотелось, что-то делать — тоже. Магистр магии никак не мог себя заставить написать матери и хотя бы на пять минут зайти в Академию чародейства. Конец сессии, необходимо принимать планы работы на следующий семестр, проверять ведомости, решать, что делать с нерадивыми адептами, но граф Саамат не мог думать.