|
Но ведь это же фраза из Ветхого завета, точно. Предание об Илии, узревшем поднимавшееся из моря облачко.., а потом его коснулся ангел, и он совершил помазание царям.., а еще позже разделил воды Иордана и вознесся на небеса в огненной колеснице. Но для Илии облачко стало знамением силы. А как для него, Джеймса Хаудена? Предупреждение? Но против чего? Неожиданно на память пришли слова старушки миссис Зидер.., в тот день в суде Медисин Хэта… “Я родилась под знаком Стрельца, дорогуша. Вот увидите”. – Джейми! – окликнула его Маргарет. – Что такое? – он с трудом оторвался от своих мыслей. – О чем это ты так задумался? – Ничего, дорогая, просто немного отключился. Несколько минут спустя Маргарет гордо объявила: – Командир Гэлбрейт приглашает меня к себе в кабину. Думаю, мне нужно пойти. – Несомненно, дорогая, – кивнул он. – И пожалуйста, извинись за меня на этот раз. Он посмотрел на часы. – Пока тебя нет, я переговорю с нашим юным Праузом. Последние два дня его буквально распирает. Видимо, по его мнению, важные новости. Несмотря на внушительный антураж в составе трех министров кабинета и старших сотрудников его аппарата, летевших сейчас в носовом отсеке, премьер министр во время пребывания в Вашингтоне виделся почти исключительно с Артуром Лексингтоном. – Хорошо, – сказала Маргарет. – Я пошлю его тебе. Эллиот Прауз, вошедший в салон из носового отсека после ухода Маргарет, был одним из двух помощников премьер министра. Молодой, привлекательной атлетической внешности, состоятельный и поэтому независимый с финансовой точки зрения обладатель диплома об отличном окончании Макгиллского университета, он проходил в этой должности политическую стажировку, что в наши дни стало довольно распространенным среди тех молодых людей, чьи устремления имели целью куда более высокие посты. Через несколько лет он подаст в отставку и выдвинет свою кандидатуру в члены палаты общин. Пока же партия на всю катушку пользовалась его умом и знаниями, а он, в свою очередь, получал уникальную возможность изучать внутреннее устройство исполнительной власти, что в конечном итоге сократит ему путь к министерскому креслу. Джеймс Хауден так и не смог определить для себя, насколько ему по сердцу Прауз, который временами бывал невыносимо, раздражающе серьезен. Однако сейчас, в упоении успехом вашингтонских переговоров, премьер министр решил блеснуть широтой и щедростью души. Приглашающим жестом руки указав помощнику на кресло напротив, он поинтересовался: – Итак, Эллиот? Вижу, вы чем то озабочены? – Да, сэр. – Прауз аккуратно разместился на краешке кресла, конечно, как всегда, с выражением необычайной серьезности. – Если помните, я начал докладывать вам вчера… – Помню, помню, – подтвердил Хауден, – и очень сожалею, что не дослушал. Возникли особые проблемы – часть из них вам известна – и я просто не смог уделить времени… Ему показалось, что молодой собеседник начинает проявлять признаки нетерпения. Ну ну, этому тоже следует научиться, если хочешь заниматься политикой, – привыкнуть к бесконечным разговорам, по большей части пустым и ненужным, но это уж издержки производства, так сказать. – Мне звонили мистер Ричардсон и мисс Фридмэн, – сообщил Эллиот Прауз. – По поводу того дела в Ванкувере. По линии иммиграционной службы. – Помилуйте, ради Бога! – взорвался Джеймс Хауден. – Я об этом уже столько наслушался, что на всю жизнь хватит! – Судя по всему, в Оттаве, кажется, придерживаются другого мнения. |
