|
Хотел, чтобы ты знала. Держа в руках кофейник шеффилдского сервиза, жена подняла на него удивленные глаза: – Несколько неожиданно, не правда ли? – Да, правда, – согласился он. – Возник ряд весьма важных вопросов. Мне надо поговорить с президентом. – Хорошо. К счастью, у меня есть новое платье. – Маргарет умолкла, обдумывая. – Но нужны туфли и сумочка к нему. Да, еще перчатки. Время то у нас хоть какое то будет? Лицо ее приняло обеспокоенное выражение. – Совсем чуть чуть, – Хауден рассмеялся: так не соответствовал этот разговор вызвавшей его ситуации. – Сразу после праздников съезжу в Монреаль за покупками. Там всегда выбор больше, чем у нас в Оттаве, – заявила Маргарет решительно. – Кстати, как у нас с деньгами? Он нахмурился. – Не очень. В банке мы перебрали. Придется продать кое какие ценные бумаги, я полагаю. – Опять? – встревожилась Маргарет. – У нас ведь не так уж много осталось, по моему? – Так то оно так. Но ты все равно поезжай в Монреаль. – Он с нежностью оглядел жену. – Одна поездка ничего не изменит. – Ну, если ты так уверен… – Уверен. Единственное, в чем он мог быть уверен, подумалось Хаудену, так это в том, что никому не придется подавать на премьер министра в суд за задержку платежей. Нехватка денег на их личные нужды была постоянным источником беспокойства. У Хауденов не было собственных средств, кроме скромных сбережений, накопленных за время его адвокатской практики, и это было типичным для Канады – своего рода национальная узколобость, дававшая себя знать во многих проявлениях, – что страна весьма скупо платила своим руководителям. “Сколько же горькой и обидной иронии, – часто думал Хауден, – в том факте, что канадский премьер министр, определяющий судьбы нации, получает в виде жалованья и различных льгот и привилегий меньше, чем американский конгрессмен”. Премьер министру не положен служебный автомобиль, а свой собственный он должен содержать за счет явно недостаточных сумм, выделяемых ему на эти цели государством. Даже обеспечение его жильем было явлением сравнительно новым. Еще в 1950 году бывшему тогда премьер министром Луи Сен Лорану приходилось жить в двухкомнатной квартирке, столь тесной, что мадам Сен Лоран была вынуждена держать домашние запасы у себя под кроватью. Более того, отдав едва ли не всю жизнь парламентской деятельности, наибольшее, на что мог рассчитывать бывший премьер министр по ее завершении и выходе в отставку, было три тысячи долларов в год согласно программе пенсионного обеспечения за счет отчислений от его собственных доходов. В прошлом одним из результатов подобного положения вещей для страны было то, что премьер министры изо всех сил цеплялись за свой пост до глубокой старости. Другие уходили в отставку, обрекая себя на жизнь в нужде, на милости друзей благотворителей. Министры кабинета и депутаты парламента получали еще меньше. “Примечательно, – приходило иногда Хаудену в голову, – что при всем при том многие из нас остаются честными людьми”. Где то в глубине души он даже с некоторым сочувствием относился к тому, что сделал Харви Уоррендер. – Тебе лучше было бы выйти замуж за бизнесмена, – сказал он Маргарет. – У вторых вице президентов компаний больше наличности на расходы, чем у меня. – Мне кажется, у меня есть свои преимущества, – улыбнулась ему Маргарет. “Слава Богу, – мелькнула у него мысль, – что у нас так удачно сложилась семейная жизнь. |
