|
Но только ничего не утаивайте. Вы меня поняли? Анри энергично закивал головой: – Я говорить правду. Все время правда. Обращаясь к Элану, А. Р. Батлер веско заметил: – К слову сказать, с моей стороны никаких вопросов не будет. Я здесь с миссией наблюдателя. – Он широко улыбнулся. – В мою задачу, можно сказать, входит гарантировать строгое соблюдение закона. – Если уж на то пошло, – многозначительно заявил Элан, – то и в мою тоже. Джордж Тэмкинхил сел на стул во главе стола. – Итак, джентльмены, – решительно объявил он, – если вы готовы, думаю, можно начинать. Элан Мэйтлэнд и Анри Дюваль сели рядом по одну сторону стола, напротив них заняли свои места стенографистка и А. Р. Батлер. Тэмкинхил раскрыл лежавшую перед ним папку, взял из нее верхние листы, отделил второй экземпляр и передал его стенографистке. Хорошо поставленным четким голосом начал читать: – “Мною, Джорджем Тэмкинхилом, чиновником по особым поручениям, должным образом назначенным министерством по делам гражданства и иммиграции в соответствии с частью I статьи 2 закона об иммиграции, сегодня, 4 января, в здании канадской иммиграционной службы, Ванкувер, Британская Колумбия, согласно закону об иммиграции проводится расследование”. Монотонным голосом он продолжал произносить казенное содержание документа. “Насколько же напыщенна вся эта корректность”, – подумалось Элану. Он не связывал почти никаких надежд с исходом этого мероприятия; уж очень ничтожно мала была вероятность того, что в результате процедуры, которую оно же само проводило и контролировало, министерство вдруг изменит свою твердую позицию, особенно учитывая, что едва ли сейчас им удастся обнаружить какие либо новые факты. Однако – хотя бы потому, что он сам потребовал этого расследования, – формальности, все без исключения, должны быть выполнены. Даже сейчас Элан не был уверен, что его усилия принесли какой то ощутимый результат. И все же, когда речь идет о законе, можно предпринимать только шаг за шагом в надежде, что до того, как наступит очередь следующего шага, выяснятся какие либо новые обстоятельства. Закончив чтение, Тэмкинхил спросил Анри Дюваля: – Вам понятно, почему проводится данное расследование? Тот с готовностью кивнул: – Да, да. Я понимать. Посмотрев в свои записи, Тэмкинхил продолжал: – Вы имеете право, чтобы по вашему желанию и за ваш собственный счет ваши интересы в ходе данного расследования представлял адвокат. Является ли присутствующий здесь мистер Мэйтлэнд вашим адвокатом? – Да. – Вы готовы принести присягу на Библии? – Да. Совершив уже знакомый ему ритуал, Дюваль дал заверение, что будет говорить только правду. Не утруждая себя стенографией, рыжеволосая девица, сверкая лаком на ногтях, неторопливо записала: “Анри Дюваль должным образом приведен к присяге”. Отложив папку, Тэмкинхил задумчиво погладил усы. С этого момента, понял Элан, вопросы будут задаваться экспромтом. Тэмкинхил негромко спросил: – Как ваше полное и точное имя? – Мое имя Анри Дюваль. – Не носили ли вы когда либо какое нибудь другое имя? – Никогда. Это имя мой отец давать мне. Его никогда не видеть. Мне говорить мать. – Где вы родились? Пока следовало повторение вопросов, на которые Дюваль после своего прибытия в Канаду двенадцать дней назад отвечал уже не раз – сначала Дану Орлиффу, потом Элану Мэйтлэнду. Вопросы и ответы шли ровной чередой. Тэмкинхил, мысленно согласился Элан, действительно был искусным и добросовестным дознавателем. |
