|
Мы способны преодолеть эту тенденцию, но лишь при одном условии – если будем работать изо всех сил и, главное, быстро. – Какие у вас предложения? – Послезавтра я представлю вам список – причем длинный. В основном, правда, предложения будут сводиться к тому, что вам придется на время расстаться со всем этим, – Ричардсон обвел рукой кабинет, – покататься по стране: выступления перед публикой, освещение поездки в прессе, подключим и телевидение повсюду, где удастся заполучить эфирное время. Начать поездку надо бы как можно скорее – сразу после вашего возвращения из Вашингтона. – Но вы не забыли, что парламент возобновляет работу менее чем через две недели? – Отнюдь. В какие то дни вам придется бывать одновременно в двух местах. – Здесь Ричардсон позволил себе подобие улыбки. – Надеюсь, вы не утратили умения высыпаться в самолетах. – Вы, таким образом, предусматриваете, что часть этой поездки должна состояться перед обнародованием предложений в парламенте? – Да. Если будем действовать быстро, мы это устроим. Я бы хотел в максимально возможной степени подготовить страну к тому, что ее ожидает, и в этом смысле ваши речи приобретают особую важность. Думается, нам следует подыскать для подготовки текстов новых людей, людей по настоящему высшего класса, которые помогут вам выступать подобно Черчиллю, Рузвельту и Билли Грэму ; вместе взятым. – Ладно. Теперь все? – На данный момент все. – подтвердил Ричардсон. – Ах да! Кроме одной, боюсь, неприятной штуки. Небольшой скандальчик в Ванкувере из области иммиграции. – Опять! – раздраженно воскликнул Хауден. – Там обнаружился судовой заяц без гражданства, который хочет остаться в Канаде. Печать, похоже, уцепилась за это дело. Думаю, нам лучше уладить его как можно скорее. – Ричардсон изложил премьер министру подробности сообщений, появившихся в дневных выпусках газет. В какой то момент Хауден решил было выбросить инцидент из головы. В конце концов есть пределы круга вопросов, которые должны решаться при личном вмешательстве премьер министра, да еще в такое время, когда у него выше головы других важных дел… Но тут он напомнил себе о своем намерении решить вопрос с Харви Уоррендером.., о своей убежденности в том, что порой незначительные на первый взгляд эпизоды, бывает, обретают чрезвычайную важность. – Вчера я говорил с Харви Уоррендером. – Как же, как же, наслышан, – сухо ответил Ричардсон. – Хотелось бы быть справедливым, – Хауден все еще вел мысленный спор сам с собой. – Кое что из сказанного Харви не лишено смысла – в частности, об отказе в разрешении на въезд в страну. Вот тот случай, о котором вы мне рассказывали – ну, о депортированной женщине. Она же, оказывается, держала бордель в Гонконге, да к тому же венерическая больная. – Так ведь газеты не станут этого печатать, даже если мы снабдим их такой информацией, – раздраженно возразил Ричардсон. – Люди поэтому знают одно – правительство, это жестокосердное чудовище, выкинуло вон из страны мать и дитя. Сами понимаете, как оппозиция сыграла на этом. Столько слез в парламенте пролили, хоть галоши надевай. Премьер министр усмехнулся. – Именно поэтому ванкуверское дело надо решать – и быстро, – настаивал партийный организатор. – Но ведь нельзя же впускать нежелательных лиц – вот как та женщина, например, – в качестве иммигрантов? – А почему нет? – стоял на своем Ричардсон. – Особенно если тем самым можно избежать невыгодной нам шумихи? Все можно уладить по тихому. |
