|
– Да, – сказал Элан, – читал я вчера эту историю. Помнится, мне еще подумалось, что здесь мало что можно предпринять. Шерон, внимательно слушавшая их беседу, вмешалась: – Это почему же? – Главным образом потому, что канадский закон об иммиграции весьма жестко определяет, кому разрешен въезд, а кому нет. – Но газеты пишут, – возразила Шерон, – что его даже не выслушали в суде. – Да, мальчик мой, вот на это что скажете? – сенатор вопросительно вздернул бровь. – Где же наша хваленая свобода, если человек – любой человек – не может обратиться в суд? – Поймите меня правильно, – терпеливо объяснил Элан. – Я ведь не защищаю существующее положение вещей. Более того, мы изучали закон об иммиграции на юридическом факультете, и я считаю, что в нем много не правильного и несправедливого. Я говорю о законе в том виде, в каком он сейчас действует. А если речь идет о его изменении, то это больше по вашей части, сенатор. Сенатор Деверо горестно вздохнул. – Вот это трудно, ох как это трудно с таким негибким правительством, какое сейчас у власти. Но скажите мне, вы действительно уверены, что для этого несчастного молодого человека так таки ничего нельзя сделать – в юридическом смысле, имею в виду? Элан колебался: – Но это только экспромтом. – Естественно. – Ладно, если предположить, что изложенные в газетах факты достаточно достоверны, то этот Дюваль не имеет вообще никаких прав. Прежде чем он смог бы обратиться в суд – если такой шаг принес бы какую нибудь пользу, в чем я сомневаюсь, – ему было бы необходимо получить официальное разрешение на въезд в страну, что представляется маловероятным. – Элан бросил взгляд на Шерон. – По моим расчетам, все закончится тем, что судно продолжит плавание, а вместе с ним и этот Дюваль. – Возможно, возможно, – протянул сенатор, разглядывая пейзаж Сезанна, висевший перед ним на стене. – А все же иногда в законах обнаруживаются лазейки. – И очень часто, – согласился Элан. – Я же предупредил, что высказываю мнение, что называется, в предварительном порядке, без изучения вопроса. Чистый экспромт. – Да, конечно, я понимаю, мальчик мой, – сенатор оторвал наконец взгляд от картины и вновь продолжил деловым тоном: – Именно поэтому я прошу вас как можно глубже изучить это дело и посмотреть, найдутся ли какие либо лазейки. Короче, я хочу, чтобы вы как адвокат представляли интересы этого несчастного молодого человека. – Но если он… Сенатор Деверо остановил его жестом предостерегающе поднятой руки. – Сначала выслушайте меня. Я намерен оплатить вам гонорар за юридическую помощь и все ваши расходы по этому делу. Взамен я прошу только одно – чтобы мое участие в нем оставалось в тайне. Элан в растерянности заерзал на канапе. Момент, он прекрасно понимал это, может оказаться весьма важным – как для него, так и для других. Само по себе данное дело пусть будет пустышкой, но, если его правильно повести, оно поможет ему установить полезные в будущем связи, а впоследствии и получить работу над другими делами. Когда он утром ехал сюда, он не знал, что его ждет, теперь, когда стало известно, он, казалось, должен был радоваться. А его все же терзали сомнения. Элан подозревал, что здесь кроется нечто гораздо большее, чем старик счел нужным ему открыть. Он явственно ощущал на себе взгляд Шерон. Неожиданно даже для себя Элан спросил: – Но почему, сенатор? – Что почему, мальчик мой? – ласково поинтересовался Деверо. |
