— А супруга? Я могу забрать супругу? — умоляюще уставился зубодер.

— Конечно! Только быстрее! Времени у нас нет, не хочется получить пулю в спину от какой-то чешской голытьбы!

— Но кабинет! Ведь они же разгромят кабинет! У меня такое оборудование! — возопил трагическим шепотом врач.

— Если они его разгромят, заодно угробив и вас обоих – это будет лучше? — ледяным тоном поставил его на место Гаманн.

Этот довод оказался убедительным. Супруги собрались быстро, так что Гаманн даже от души похвалил их. Шаттерхенд стерег выход, держа пистолет наготове.

— Там тихо? — спросил гауптштурмфюрер и поморщился – пальба отчетливо разгоралась. Глупый вопрос, нехорошо. Но одноногий понял правильно, приоткрыл дверь, аккуратно огляделся, чуть высунувшись, как положено в уличном бою.

— Мелькают на перекрестке. Если выйдем сейчас – проскочим.

— Идемте, — кивнул перепуганным супругам Гаманн, пропуская их вперед. Те суетливо кинулись на лестницу и эсэсман аккуратно и быстро – все-таки они тоже немцы – выстрелил мужу и жене в затылки. Трупы с глухим стуком упали на ступеньки, поползли вниз ватными куклами непривычного размера. Шаттерхенд если и удивился, то несильно. Поглядел вопросительно.

— Бери его саквояж и пошли, — велел одноглазый, снимая с женского трупа сумку, великоватую для обычного ридикюля. Пнул ногой чемодан, тот явно набит тряпьем.

— Слишком тяжелый! — удивился одноногий, ухватившись за докторский тючок.

— Некогда разговаривать, выдвигаемся!

Добрались до жилья Гаманна без осложнений. Поглядели добычу. Женские украшения с неплохими камешками, разнобойные, но безусловно ценные, а в саквояже кроме золотишка в россыпи – даже два тяжеленных, несмотря на маленькие размеры – желтых слитка, явно золото тоже. Увидел на них клеймо с двуглавым орлом – подумал, что австрийское, но надпись на русском. Потом два свертка с золотыми монетами – эти точно царские с бородатым профилем. Валюта, доллары, франки… Не зря прислушивался там, услышал звяк дверцы сейфа и утвердился в решении. Получилось удачно.

— Это уже неплохо для отхода, — оценил весело Шаттерхенд.

— Да. Сегодня останешься у меня, район этот защищен куда лучше, да и случись что – дежурить проще. Как и обороняться. Завтра будет ясно, что делать дальше.

Утром в канцелярии было суетно. Информация была путаная и противоречивая. Для себя Гаманн сделал простой вывод – все стало еще хуже. Русская дивизия СС, которая получила от красных по зубам, бросила фронт и теперь решила помочь буйным чехам, напав на своих же братьев из СС. Впрочем, раз предатель – и второй раз предаст. Шито белыми нитками – они помогают чехам освободить от слабого гарнизона город, отдают его на блюдечке американцам. Получают за это пропуск в благословенный американский плен, отмежевавшись от остальных СС. Черт их дери, может и получиться. Не утерпел, как выдалась минутка, добрался до канцелярской одноногой крысы, спросил его, что тот скажет. Как американец.

Шаттерхенд похлопал рыжими телячьими ресницами, потом осклабился и вынес вердикт:

— Толковали, было дело, что Прага – в советской зоне оккупации будет.

Гаманн кивнул. Попали в начале этого года английские документы с разгранлиниями, аккуратно в немецкие руки.

— И что?

— Опять же ставлю на то, что мои компатриоты не станут из-за местного пива портить отношения с русскими. Тем более – в Мюнхене пиво куда лучше, а Мюнхен под компатриотов идет.