Иногда я хочу взять ее на руки и унести на край света. И держать на руках целую вечность, собственным телом защищая от всех бурь и невзгод жизни. А иногда, когда она, выйдя поутру на кухню, взглянет на меня, как на предмет мебели, как «на неодушевленную табуретку, и коротко бросит свое всегдашнее «здрасьте!» — в такие мгновения я почему-то готов ее задушить собственными руками…

Банда уже привык, что каждую ночь он проводил во сне с Алиной. Она всегда снилась ему в снах ужасах: холодная и жестокая, она издевалась и смеялась над ним, уходя с другими и махая ему ручкой на прощание. Во сне она всегда была такой же недоступной, как и в жизни, и Сашка никак не мог заставить свое сознание «включить» другой сон, более счастливый и радостный.

«Все, хватит! Надо решать — или я хочу свихнуться, или надо просить шефа перевести меня на другое задание. Сил моих больше нет!» — думал Банда, вскочив в шесть утра по звонку будильника и яростно скребя бритвой по отросшей за сутки щетине, собираясь на очередное дежурство. В это утро Банда твердо постановил, что сегодняшний день обязан стать решающим, обязан расставить наконец все точки над i…

— Спасибо, Александр, за удачное дежурство. До свидания! — она уже готова была захлопнуть перед его носом дверь квартиры, но Сашка вдруг заговорил:

— Алина, подождите!

Целый день искал он подходящий повод для этого разговора. И целый день ему не везло.

Утром, в машине, по дороге в университет? Но она была такая серьезная и сосредоточенная, у нее намечался какой-то там зачет, поэтому Сашка так и не решился заговорить, вмешаться в ее раздумья.

После занятий, по дороге в библиотеку? Но она посадила в машину двоих подруг, и всю дорогу девушки тараторили без умолку. Да и что это за серьезный разговор бы у них получился в присутствии совершенно посторонних лиц?

В библиотеке? Было бы вообще глупо и непростительно отвлекать Алину от работы, когда до защиты диплома остается всего ничего и каждая минута дорога.

Наконец по дороге домой? Но девушка ехала молча и выглядела крайне усталой. Она забралась на заднее сиденье «паджеро» и, откинувшись на подголовник и облокотившись на подлокотники, закрыв глаза, тихо дремала, измотанная напряженным днем. Заговорить с ней в такой ситуации Сашка счел себя не вправе.

И вот только теперь, когда дверь почти захлопнулась у него перед носом, он вдруг опомнился и в отчаянии чуть не возопил:

— Алина, подождите!

— Что такое?

— Алина, простите мне мою наглость, но ведь завтра среда?

— А что такое? — девушка смотрела на Банду широко открытыми от удивления глазами: впервые ее телохранитель с ней толком заговорил, к тому же она совершенно не понимала, к чему он клонит. — Вы, может, хотите взять выходной?

— У меня и так завтра выходной…

— Ах, да, я забыла! — с чуть заметным раздражением бросила Алина и нетерпеливо двинула плечиком. — Так в чем же дело? Чем вам не нравится среда?

— Наоборот, очень нравится. В среду в вашей библиотеке выходной, и я подумал…

— Что же вы подумали? — Алина ничего не понимала, и ее удивление с каждой минутой возрастало.

— Я подумал, у вас будет свободный вечер… А я как раз выходной… Словом, разрешите мне вас пригласить завтра куда-нибудь… В какой-нибудь клуб или ресторан… Давайте вместе поужинаем. Я отпущу Анатолия, и мы с вами…

— Александр, зачем вам сверхурочные? Вам что, за это платят? — она не могла больнее ударить его.