– Он не сказал, где это было?

– Кажется, где то в Кенте. Он рано вышел в отставку с государственной службы.

– Есть предположения, на каком поприще он мог подвизаться? Или где?

– Мне показалось, это было министерство земледелия и рыбного хозяйства. Не знаю, как это сейчас правильно называется. По видимому, он ездил на службу в Лондон, поскольку жаловался, что дорога сильно его выматывала.

– Вы не знаете, когда умерла его жена?

– Непосредственно перед тем, как он переехал сюда, то есть получается, девять… нет, десять лет назад.

– А не знаете, вступал ли мистер Хедли в отношения с тех пор?

– Отношения? – Рекс был сбит с толку.

– Роман, – пояснил Трой. Вот старый хрен. Видно, за давностью лет уже позабыл, что это такое – отношения с женщиной.

– О, я уверен, что нет. Хотя…

Разговор был прерван яростным царапаньем. В дверь скреблись так громко, что оба полицейских живо представили себе, как острые когти расщепляют дерево.

– Это Монкальм. Допил свой чай. – Барнаби представил себе комичную картинку: собака, с салфеткой на шее, восседает на стуле и деликатно ухватывает с блюда сэндвичи с огурцом. – Придется впустить его.

– Мы почти закончили, мистер Сент Джон.

– Видите ли, он не любит… – Рекс не договорил, застыл и прислушался.

Снаружи стало тихо. Похоже, Монкальм ушел. Но не тут то было. После недолгой паузы они услышали, что пес возвращается – галопом. Раздался мощный треск, и дверь содрогнулась от удара.

Рекс пробормотал «простите», встал и впустил пса, сначала благоразумно прикрыв ящик с угощением. Животное пару раз обежало комнату, радостно виляя хвостом, который смахнул со стола несколько солдатиков. Потом залезло на кресло, втиснувшись рядом с хозяином, улеглось у него на коленях и прислонило огромную голову к его щеке.

– Мы говорили о… – Барнаби смешался и осекся. Получалось, что он беседует с парой ног в брюках, пятью футами нахальной, серой, лохматой собаки и двумя умными, заинтересованными… лицами. Опрашивает некое мифическое существо.

– Мы говорили о близких отношениях, – пришел на выручку сержант Трой, – и мне показалось, что вы изменили свое первоначальное суждение, мистер Сент Джон.

– Разве?

– Вы сказали «хотя», – напомнил Рексу старший инспектор. – «Хотя» что?

Барнаби взмолился, чтобы Господь дал ему терпения. Трой подмигнул псу. Тот разинул огромную пасть в мощном зевке, показав ярко красный от только что сглоданной мозговой косточки язык и острые зубы.

– Ах да! – вспомнил Рекс. – Мне стало казаться, что Лора к нему воспылала.

– У вас были основания так думать?

Пока Барнаби задавал этот вопрос, сержант насладился словом «воспылала» и поклялся использовать его в беседе с сослуживицей, констеблем Брирли.

– Просто она все время смотрела на него, – пояснил Рекс, – с таким выражением… Так смотрит Монкальм, когда я открываю пакет собачьего корма.

Они поговорили еще немного, но Рекс больше ничего интересного не сказал. Барнаби поблагодарил его и попросил зайти в опорный пункт или, послезавтра, в полицейский участок и оставить свои отпечатки пальцев. Услышав об этом, Рекс несколько оживился, ведь визит в полицию – какое никакое, а развлечение. Его можно предвкушать. Бедняга.

– Да, старость, – вздохнул Барнаби по дороге к машине.

– Он в порядке, – парировал Трой. – У него есть солдатики. И медали. Не говоря уж о шикарных орехах.