Барнаби и сержант обогнули несколько высоких клумб, перешагивая (а в случае Троя – перепрыгивая) змеящиеся шланги, и наконец оказались перед стеной изящных папоротников. Откуда то поблизости доносились ритмичные всплески. Трой отодвинул живую завесу и шагнул вперед. У него перехватило дыхание.

Длинный узкий бассейн был выложен бирюзовой плиткой, такой яркой, что вода светилась, как жидкая ляпис лазурь. Цветы и деревья подступали вплотную к краю бассейна, так что женщина, которая в нем плавала, словно бы обреталась не в искусственно созданном интерьере, а в каком нибудь уютном гроте на тропическом острове. Руки и ноги, покрытые медным загаром, подчеркивали белизну сплошного купальника. Она перевернулась на спину, и ее волосы медленно вытянулись вдоль лица.

Трой стоял и неотрывно смотрел на нее, точно погруженный в транс. Да, безусловно, это был Голливуд. Голливуд и Беверли Хиллз. На худой конец Даллас, Техас. Он выдохнул наконец, и этот выдох был полон блаженства. Женщина вышла из бассейна и постояла с минуту, пока вода стекала с ее бронзовых плеч и бесконечных ног. Затем она отвернулась и пошла, при этом ее шея, запястья и лодыжки ярко вспыхивали. «Боже мой, – подумал Трой, – она купается в драгоценностях. Купается в драгоценностях!»

Трой вытер лоб, потом снял пальто и прикрыл то место, где уже бушевал пожар. Далее он просто последовал за шефом, осторожно ступавшим по искусственному дерну.

Они догнали незнакомку на лужайке, где стояло несколько шезлонгов и плетеных кресел, присесть в которые им так и не предложили в продолжение всего последовавшего разговора. Тут же обнаружился сервировочный столик с напитками. Серебряным совком незнакомка насыпала колотый лед в стакан, добавила огромную порцию джина и выжала струйку сока из пластиковой емкости в виде лимона.

– Миссис Дженнингс? – спросил Барнаби.

– Да.

– Мы хотели бы поговорить с вашим мужем.

– О? – Она опрокинула в себя содержимое стакана и снова взялась за бутылку. – И о чем? – Вопрос этот, прерываемый икотой, прозвучал как невнятное «ха чем м?». Она не без труда забралась на вертящийся барный стул и теперь взирала на них без всякого интереса.

– Он здесь? – продолжал старший инспектор. Интересно, сколько ей лет? Кожа на лице неестественно натянута, а вот лодыжки и внутренняя сторона бедер далеко не так безупречны. На тыльной стороне кистей проступали вены, а в глазах, несмотря на отсутствие морщин вокруг, читалась глубокая усталость.

– Нет. – Она не потрудилась развернуть свой ответ. Просто продолжала пить.

– Когда он будет дома, миссис Дженнингс? – Возбуждение покинуло Троя, как только он заметил аккуратный валик жира на талии богини и этот усталый, опытный взгляд.

– Без понятия.

– Может быть, вы помните, когда он вернулся домой вчера?

– Выпила три таблетки снотворного. Не проснулась бы, даже если бы случился конец света.

– Эта встреча, которая у него вчера была, в Мидсомер Уорти…

Она не ответила. Только внимательно посмотрела на Барнаби, как будто старший инспектор медленно растворялся в воздухе и она просто выжидала мгновения, когда он исчезнет совсем.

– Он вообще говорил вам об этом?

– Нет. – Она набрала еще льда, залила его «бифитером», выдавила струйку из пластикового лимона. Буль буль. – Этого не случилось, верно?

– Простите?

– Не случилось вчера ночью.

– Чего не случилось, миссис Дженнингс?

– Конца света.

– Нет.

– Не везет мне.

– Вы не знаете, как нам встретиться с вашим мужем? – встрял Трой.

Кажется, она вообще не поняла вопроса. За разочарованием последовало раздражение.