— Да, сир.

— Они такие уродливые и вульгарные. Но они защищают от солнца?

— Да, сир.

— Мне придется смириться, купи мне брюки, пиджак и эту страшную шляпу.

Этот разговор в конце концов привел к случаю, который Наполеон с удовольствием бы избежал. Ему пришлось пережить одну из самых драматических ситуаций; он был в мешковатых хлопковых брюках, а на голове у него была широкополая шляпа из соломки. В Париже его никто бы не узнал. Если бы он посмел в таком виде подойти к воротам Лувра, караульные отогнали бы его концами острых пик.

Он стоял у наковальни в углу конюшни и смотрел, как Аршамбо подковывал коня. Потом император оглянулся и увидел, как Бертран вышел из дома с подзорной трубой, чтобы понаблюдать за окрестностями и горизонтом. Было что-то такое в поведении маршала, что заставило императора повнимательнее приглядеться к нему.

Почему он вдруг закинул подзорную трубу за плечо? И почему он стоит под палящим солнцем, не надев шляпы?

Наполеон не стал долго раздумывать, и его реакция была быстрой и инстинктивной. Он ничем не выдал себя и не побежал за собственной подзорной трубой.

Он понимал, что окружающим это может показаться подозрительным. Император твердым шагом зашагал к калитке, разделяющей два поместья, и отогнал караульных, когда они приблизились к нему с обнаженными штыками.

— Господин маршал, мне необходимо с вами поговорить. Это неспешно. Приходите ко мне через четверть часа. И не забудьте, Бога ради, надеть шляпу. У вас макушка вся красная, и вы вспотели. Вы что хотите заработать солнечный удар?

Когда Бертран прибыл в Лонгвуд, в глазах его стояли слезы. Сердце у Наполеона сильно забилось, несмотря на то, что он пытался сохранить спокойствие. Он посчитал, что это добрый признак.

— Я не ошибся?

— Вы правы, сир.

Маршал сдерживал слезы, но Наполеона волновало то, как он побледнел и постоянно облизывал сохнущие губы.

— Бертран, мы должны спокойно вести себя. Бога ради, ведите себя так, будто мы обсуждаем стоимость баранины. Вам известно, что среди нашей свиты также имеются шпионы, и как только вы выйдете на улицу, караульные станут за вами внимательно наблюдать.

Наполеон с невозмутимым видом положил руки в карманы.

— Наше судно прибыло?

— Да, сир. Оно великолепно и главная мачта у него покосилась. Паруса пока еще находятся на этой мачте.

— Вы можете разобрать название судна?

— Нет, сир. Судно сильно волнуется и колышется от порывов ветра.

— Но вы уверены, Бертран?

— Совершенно, сир, — маршал покачнулся и сказал. — Мы не можем сесть? Боюсь упасть.

— Я готов приказать подать вам вина, но это вызовет излишнее любопытство.

Они уселись в тени дерева в саду. Бертран вытащил красивый шелковый платок и вытер пот со лба. Дыхание у него было быстрым и неровным.

— Отдохните немного, маршал. Мы ждали два года, несколько минут ничего не меняют.

Наполеон держался на удивление спокойно, но если бы кто-то взглянул ему в глаза, то сразу увидел, что зрачки глаз стали огромными. Когда он заговорил, то жесты его были твердыми и сдержанными.

— Все готово, — тихо сказал он. — Много раз я проверял все детали и пытался предусмотреть неожиданности. Я сейчас так уверен, как никогда не был уверен накануне важной битвы.

Бертран постепенно приходил в себя.

— Да, сир. Каждый день я тоже обдумывал детали и не нашел там никаких погрешностей.

— Существует только одна опасность. Этот человек Роберо знаком с моей манерой держаться, и он изучил мои привычки настолько, что может обмануть самую подозрительную личность.