А теперь довольно. Ты должен почитать молитвы
Розария1, завтра после утренней мессы ты должен помолиться с полным
смирением, а не кое-как, и я сделаю то же самое. А теперь иди, Нарцисс,
достаточно поговорили.
В другой раз настоятель Даниил должен был улаживать спор между младшим
из обучающих патеров и Нарциссом, которые не могли прийти к согласию по
одному месту учебной программы: Нарцисс с большим упорством настаивал на
введении определенных изменений в обучении, умело подтверждая их
убедительными доводами; патер Лоренц, однако, из какого-то чувства ревности
не хотел согласиться на это, и за каждым новым обсуждением следовали дни
недовольного молчания и обиды, пока Нарцисс из упрямства не заводил разговор
снова. В конце концов патер Лоренц сказал, несколько задетый: "Ну, Нарцисс,
хватит спорить. Ты же знаешь, что решаю я, а не ты, мне ты не коллега, а
помощник и должен подчиняться. Ну уж коль это дело для тебя так важно, я,
хоть превосхожу тебя по должности, но не по знаниям и дарованиям, не хочу
принимать решение сам, давай изложим его отцу настоятелю, и пусть он
решает".
Так они и сделали, и настоятель Даниил терпеливо и ласково выслушал
спор обоих ученых по вопросу обучения грамматике. После того как оба
подробно изложили свое мнение и обосновали его, старик весело взглянул на
них, покачал слегка седой головой и сказал: "Дорогие братья, вы ведь оба не
считаете, что я разбираюсь в этих делах столь же хорошо, как и вы. Похвально
со стороны Нарцисса, что он принимает дело обучения близко к сердцу и
стремится улучшить его. Но если его старший другого мнения, Нарциссу
следовало бы помолчать и под чиниться, да и все улучшения обучения не стоят
того, чтобы из- за них нарушался порядок и послушание в этом доме. Я порицаю
Нарцисса за то, что он не сумел уступить. А вам обоим, молодым ученым, я
желаю, чтобы у вас никогда не было недостатка в руководителях, которые
глупее вас; нет ничего лучше этого против гордыни". С этой добродушной
шуткой он их отпустил. Но в последующие дни он отнюдь не забыл проследить,
наладились ли добрые отношения между обоими учителями.
И вот случилось так, что в монастыре, который видал столь много лиц,
приходивших и уходивших, появилось новое, и это новое лицо принадлежало не к
тем незаметным и быстро забываемым. Это был юноша, который, с давних пор уже
записанный отцом, как-то весенним днем прибыл в школу. Они, юноша и его
отец, привязали лошадей у каштана и из портала им навстречу вышел
привратник.
Мальчик посмотрел вверх на дерево, еще по-зимнему голое.
- Такое дерево,- сказал он,- я еще никогда не видел. Прекрасное,
удивительное дерево! Мне очень хотелось бы знать, как оно называется.
Отец, пожилой человек с озабоченным и несколько замкнутым лицом, не
обратил внимания на слова юноши. |