Изменить размер шрифта - +

Его противник был сильный малый,  и все жадно следили за поединком. Когда же
Гольдмунд  не отступил, а нанес противнику несколько хороших ударов кулаком,
среди товарищей  у  него уже появились друзья,  прежде чем он  узнал хотя бы
одного  из них  по  имени.  Но  вдруг  все стремительно бросились  в  разные
стороны, и  едва они  успели скрыться, как вошел  патер  Мартин, управляющий
школой, и остановился перед  мальчиком, который остался  один.  Он удивленно
посмотрел на мальчика, голубые глаза которого на раскрасневшемся и несколько
побитом лице выражали смущение.
     - Да что это с  тобой?- спросил  он.- Ведь ты Гольдмунд, не так  ли? Не
обидели ли они тебя чем-нибудь, эти лодыри?
     - О нет,- сказал мальчик,- я справился с ним:
     - С кем это?
     - Не знаю. Я еще никого не знаю. Со мной боролся кто-то один.
     - Ах вот как? Начал он?
     -  Не  знаю.  Нет,  кажется,  я сам  начал.  Они  меня  дразнили,  я  и
разозлился.
     -  Ну,  хорошо же ты начинаешь,  мой  мальчик. Запомни: если ты еще раз
затеешь драку здесь  в  классной,  будешь наказан. А  теперь приведи  себя в
порядок и ступай на ужин, марш!
     Улыбаясь, смотрел он  Гольдмунду вслед, как тот,  пристыженный, убегал,
стараясь на бегу расчесать пальцами взлохмаченные белокурые волосы.
     Гольдмунд сам считал, что его первый поступок в этой монастырской жизни
был  очень дурен и  глуп; с  сознанием некоторой  вины искал он товарищей  и
нашел их за ужином. Но  его встретили  с уважением и  радушием,  он рыцарски
помирился  со  своим врагом и  с этой минуты почувствовал себя  благосклонно
принятым в этом кругу.

ВТОРАЯ ГЛАВА

     Между  тем  как со всеми он был в приятельских  отношениях,  настоящего
друга, однако, он нашел не  скоро; ни к одному  из учеников он не чувствовал
близости  или хотя  бы склонности. Они же в ловком драчуне, которого склонны
были   считать  достойным  уважения  забиякой,  с  удивлением  нашли  весьма
миролюбивого товарища,  стремившегося,  казалось, скорее к славе  примерного
ученика.
     Два человека было в монастыре, к которым Гольдмунд чувствовал сердечную
привязанность,  которые ему  нравились, занимали его мысли, вызывали у  него
восхищение,  любовь и  благоговение: настоятель Даниил  и  помощник  учителя
Нарцисс. Настоятеля он  склонен был почитать  за святого, его  простодушие и
доброта, его ясный заботливый взгляд, манера отдавать приказания и управлять
со смирением  служения, его добрые мягкие жесты,- все это неудержимо  влекло
его. Охотнее всего он стал бы личным слугой этого благочестивого старца, был
бы всегда при нем, подчиняясь  и прислуживая, покорно принес бы ему в жертву
все  свое мальчишеское стремление к  преданности и самоотдаче, учась  у него
чистой и  благородной, праведной жизни. Ведь  Гольдмунд  собирался не только
окончить монастырскую школу, но по возможности навсегда остаться в монастыре
и  посвятить  свою жизнь Богу; такова  была его воля, таково было  желание и
требование его отца, и так было предопределено, видимо, самим  Богом.
Быстрый переход