Его противник был сильный малый, и все жадно следили за поединком. Когда же
Гольдмунд не отступил, а нанес противнику несколько хороших ударов кулаком,
среди товарищей у него уже появились друзья, прежде чем он узнал хотя бы
одного из них по имени. Но вдруг все стремительно бросились в разные
стороны, и едва они успели скрыться, как вошел патер Мартин, управляющий
школой, и остановился перед мальчиком, который остался один. Он удивленно
посмотрел на мальчика, голубые глаза которого на раскрасневшемся и несколько
побитом лице выражали смущение.
- Да что это с тобой?- спросил он.- Ведь ты Гольдмунд, не так ли? Не
обидели ли они тебя чем-нибудь, эти лодыри?
- О нет,- сказал мальчик,- я справился с ним:
- С кем это?
- Не знаю. Я еще никого не знаю. Со мной боролся кто-то один.
- Ах вот как? Начал он?
- Не знаю. Нет, кажется, я сам начал. Они меня дразнили, я и
разозлился.
- Ну, хорошо же ты начинаешь, мой мальчик. Запомни: если ты еще раз
затеешь драку здесь в классной, будешь наказан. А теперь приведи себя в
порядок и ступай на ужин, марш!
Улыбаясь, смотрел он Гольдмунду вслед, как тот, пристыженный, убегал,
стараясь на бегу расчесать пальцами взлохмаченные белокурые волосы.
Гольдмунд сам считал, что его первый поступок в этой монастырской жизни
был очень дурен и глуп; с сознанием некоторой вины искал он товарищей и
нашел их за ужином. Но его встретили с уважением и радушием, он рыцарски
помирился со своим врагом и с этой минуты почувствовал себя благосклонно
принятым в этом кругу.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Между тем как со всеми он был в приятельских отношениях, настоящего
друга, однако, он нашел не скоро; ни к одному из учеников он не чувствовал
близости или хотя бы склонности. Они же в ловком драчуне, которого склонны
были считать достойным уважения забиякой, с удивлением нашли весьма
миролюбивого товарища, стремившегося, казалось, скорее к славе примерного
ученика.
Два человека было в монастыре, к которым Гольдмунд чувствовал сердечную
привязанность, которые ему нравились, занимали его мысли, вызывали у него
восхищение, любовь и благоговение: настоятель Даниил и помощник учителя
Нарцисс. Настоятеля он склонен был почитать за святого, его простодушие и
доброта, его ясный заботливый взгляд, манера отдавать приказания и управлять
со смирением служения, его добрые мягкие жесты,- все это неудержимо влекло
его. Охотнее всего он стал бы личным слугой этого благочестивого старца, был
бы всегда при нем, подчиняясь и прислуживая, покорно принес бы ему в жертву
все свое мальчишеское стремление к преданности и самоотдаче, учась у него
чистой и благородной, праведной жизни. Ведь Гольдмунд собирался не только
окончить монастырскую школу, но по возможности навсегда остаться в монастыре
и посвятить свою жизнь Богу; такова была его воля, таково было желание и
требование его отца, и так было предопределено, видимо, самим Богом. |