— Мой папа богаче, чем сор Пампурио, — упрямо твердила Анна.

— Шары! Шары! Шары красные и желтые! — передразнивая сор Пампурио, пропел ей Джулио.

В зеленых глазах Анны сверкнули слезы.

— Я тебя в тюрьму засажу! — крикнула она. — Позвоню моему папе, и он посадит тебя в тюрьму. Потому что он богат и все может. Мама, а правда, что папа богат и все может? — Она уже плакала в объятиях Марии именно в тот момент, когда вошла Вера.

— Ну вот, как обычно! — Вера со злостью посмотрела на дочь и, едва сняв пальто, подошла к Джулио, который был ее любимым внуком. — Что они тебе сделали? — забеспокоилась она.

— Ничего, бабушка, — ответил, улыбаясь, мальчик. — Я пошутил над Анной, — признался он, — а она принялась плакать. Но я не хотел довести ее до слез.

— Мой папа, твой папа. — Бабушка прижала к себе мальчика и неодобрительно покачала головой. — Ты несчастье моей жизни, — набросилась она на дочь. — Чему ты учишь этих бедных детей? Что они будут думать о тебе, когда вырастут? Люди и так на тебя показывают пальцем. Разошедшаяся с тем. Любовница этого. Ну зачем ты выдумываешь для дочери эту сказку про отца-миллионера? Ее жизнь здесь. И ей повезет, если в будущем у нее каждый день будет хлеб. Нормальная семья и работящий муж. Вот что нужно. А ты ей забиваешь голову сказками и фантазиями. Иди сюда, Джулио, — обратилась она к внуку, — ты добрый мальчик и любишь свою бабушку.

— Но бабушка говорит неправду, — вступила Анна. — Бабушка старая и говорит неправду.

— Это твоя мать забивает тебе голову всяким вздором, — отпарировала Вера. — А ты такая же, как она.

Мария не ответила матери.

— Пирог готов, — объявила она. — Ставь его в печь. А я пошла.

— Куда ты? — спросила Вера, встревоженная, как всегда, когда Мария уходила из дома с этим властным видом.

Но дочь повернулась к ней спиной и наклонилась к Анне.

— А теперь, моя девочка, — сказала она с самой ласковой улыбкой, — оденемся потеплей и пойдем.

— Да, да, мама! — Малышка захлопала в ладоши и начала танцевать.

— А я? — заныл Джулио.

— А ты останешься с бабушкой, — сразу успокоила его Вера, — у которой есть для тебя сюрприз.

— Куда мы пойдем, мама? — Анна позволила себя укутать в тяжелое пальто, скроенное из коричневого военного одеяла.

— Посмотреть на одно чудо, которое когда-нибудь будет твоим.

Все эти годы Мария, с ее стройной фигурой и красивым лицом, носила жалкие шитые-перешитые тряпки.

Ледяной ветер нагнал облака, пахнуло снегом. Они спустились по корсо Верчелли, сели на трамвай и на пьяцца Кастелло пересели на рейсовый автобус в Караваджо. Салон был почти пуст, и Анна развлекалась, пересаживаясь с места на место: эта новая игра очень нравилась ей. Когда автобус остановился на площади в Караваджо, девочка уже привыкла к этому развлечению, но мать потащила ее за собой по засыпанной снегом тропинке, которая, выходя из деревни, вилась среди полей по направлению к большой вилле. Голова и шея Анны были замотаны толстым шарфом в полоску, связанным из старых ниток.

Девочка окоченела от холода и скоро выбилась из сил, увязая в глубоком снегу.

— Мама, — канючила она, — пожалуйста, давай вернемся домой.

Но мать лишь крепче сжимала ее ручку своей сильной, привычной к тяжелой работе рукой, словно хотела передать ей часть своей силы и убежденности.