— Уже немного осталось. Немножко потерпи, — говорила она, и, зная ее непреклонный характер, девочка терпела. Обессиленная и замерзшая, она покорно брела за матерью, хотя и не знала, куда.

— Смотри! — вдруг воскликнула мать, останавливаясь перед большой виллой в конце аллеи с заснеженной кровлей и таким же заснеженным парком вокруг. Здание это было величественным и прекрасным, но тогда девочка этого еще не могла понять.

— Смотри!.. — повторила мать с каким-то волнением.

— Я вижу, — сказала Анна, не очень понимая ее.

Порывистым жестом Мария привлекла дочь к себе.

— Смотри, как она великолепна! Тебе нравится?

— Да, мама, — сказала девочка, чтобы сделать ей приятное.

— Шикарно? Ты только взгляни.

— Да, мама, — ответила она, чуть не плача от холода и усталости.

— Эта вилла стоит миллионы. Много миллионов. И когда-нибудь она будет твоей. Да, ты будешь хозяйкой этой виллы, — она говорила скорее себе самой, чем дочери. — И все вокруг тоже будет твоим.

От холода и усталости слезы навернулись на глаза Анны. Ей уже не нравилась эта вилла, ради которой мать зачем-то притащила ее сюда, ей хотелось скорее домой.

— Я не хочу эту виллу, — сказала она. — Пойдем домой.

— Не хочешь? — удивилась мать, и лицо ее потемнело.

— Да, я хочу вернуться домой, — пожаловалась малышка. — Мне очень холодно, и я хочу скорее домой.

Глаза матери похолодели, голос стал резким, сердитым.

— Дурочка! — безжалостно сказала она. — Это будет твой дом, и ты не будешь жить в нищете. Ты будешь счастлива, дитя мое, потому что это вьючное животное, твоя мать, сделает тебя королевой!

— Да, мама, — сказала девочка, лишь бы не спорить. Усталая и замерзшая, она готова была на все, только бы поскорее вернуться домой.

Прочитав вечернюю молитву, Анна спешила поскорее залезть в большую бабушкину кровать и натягивала одеяло до самого подбородка, в то время как Вера еще бормотала свои молитвы. Девочке нравилось тепло этой широкой кровати и истории, которые бабушка рассказывала ей перед сном. Мать обычно желала ей доброй ночи из кухни, где спала на раскладушке рядом с кроваткой Джулио. Мария редко ночевала дома, потому что семья инженера Вергани уехала на озеро Комо, и она должна была сторожить их миланскую квартиру. Но на праздники она хотела быть рядом с детьми.

Анна слышала, как мама и Джулио смеются в кухне, и ей было страшно любопытно узнать, над чем.

— Бабушка, можно мне тоже пойти в кухню? — спросила девочка.

— Не вертись и спи, — сказала Вера. Ворочаясь на постели, Анна всякий раз впускала холод под одеяло, а печка уже не топилась.

— Они там смеются, — пожаловалась она. — А ты никогда не даешь мне посмеяться.

— Нам сейчас только и дела, что смеяться.

— Не беспокойся, бабушка. Когда-нибудь я буду богатой.

— Да? А я завтра стану миллионершей.

— Я на самом деле буду богатой. И тогда подарю тебе все что хочешь, чтобы ты была довольна и смеялась. — Анна верила в эту прекрасную сказку и хотела, чтобы бабушка в нее тоже поверила.

— У тебя доброе сердце, — вздохнула та, — но это мать вбила тебе в голову такие мысли. Глупые мысли. Ты не должна верить им. Твоя жизнь здесь, а мы совсем не богатые.

— Мне здесь нравится, бабушка. Но маме я тоже верю. Мамы никогда не обманывают.

— И это верно, — согласилась Вера, которой не хотелось разочаровывать девочку.