- ...Огонь у нас тоже будет, - убеждал Дилон, мерно расхаживая перед своей паствой. - Да, огонь у нас будет, но на сей раз не в виде горящего потока, а в виде факелов. И не позади зверя теперь он будет пылать, а позади каждого из нас, прикрывая отход. Так что...

Дилон выдержал паузу.

- Так что мы выходим отнюдь не на верную смерть. Да, мы отправляемся на опасное дело, и при неудаче каждому и впрямь грозит гибель. Но это, согласитесь, не одно и то же!

- Слушай, преподобный, - не удержался кто-то от вопроса. - Вот бежим мы в сторону ванны, он гонится за нами, остальные братья закрывают боковые проходы, чтобы ему было некуда свернуть, - это все ясно. Но ты мне скажи, как ты думаешь провести последний этап? Кто его заманит непосредственно в тупик, в металлоприемник? Среди нас все-таки есть один смертник, да?

- Это уже не твоя забота, брат, - отвечал Пресвитер с какой-то ласковой угрозой. - Можешь мне поверить - все продумано. Все - до последней мелочи!

- А... - начал было, но сразу осекся тот же голос.

- Что еще? - переспросил Дилон с увеличивающейся долей угрозы.

- Да нет, ничего. Просто я подумал: чтобы приготовить расплав, уйдет не меньше часа. Он за это время не пробьется? Ну, дверь толстая - так через потолок... Найдет, чего доброго, лаз где-нибудь под печью...

Дилон усмехнулся:

- На этот счет можешь не волноваться. Мы с Морсом и Кевином, установили печь на нагрев уже давно. Задолго до того, как вас, умников, уговаривать начали...

По рядам сидящих прошел короткий смешок, выражавший скорее восхищение, чем что-либо иное.

Внезапно еще один из сидящих робко поднял руку, словно школьник на уроке.

- В чем дело? - Дилон всмотрелся. Лицо у того было измазано сажей, видно, еще не отмылся после пожара. Поэтому Пресвитер опознал его только по необычной, гражданского вида, кепке. Это был Дуглас Уинтерборн, самый младший из заключенных. Он попал в тюрьму непосредственно перед ее расформированием, а попав - сразу же примкнул к исповедующим Веру, так как больше чем кто-либо нуждался в духовной поддержке. Тогда ему было всего семнадцать лет и он выглядел как "мальчик из приличной семьи", по ошибке попавший к уголовникам. Да, в сущности, он и был таким... С тех пор прошли годы, но для старожилов колонии он так и оставался "сынком".

- Так в чем дело, Дуг? - спросил Дилон с едва уловимой теплотой.

- Вот ты говоришь, что у нас будут факелы... - "ты" он говорил Дилону еще с некоторой запинкой, воспринимая его как старшего, - но скажи... скажи, ты уверен, что факел поможет?

Ответа напряженно ждали все. Дуглас явно попал в самое больное место.

- Видишь ли, Уинтерборн... - Дилон словно просмаковал благородно звучащую фамилию. - Говорят, что убиенные на поле брани сразу же предстают перед престолом Господа... Так что тот из нас, кто умрет, держа горящий факел в руке, никогда не увидит полыхания адского огня. А это ведь очень возможно, несмотря даже на Веру, - если вспомнить, какую жизнь мы прожили...

Голос Дилона окреп.

- Во всяком случае, сам себе я не мог бы пожелать лучшего конца... Ну, понял меня, малыш? - Он легонько сдвинул Дугласу козырек кепки с бровей на глаза. - Все мы умрем... Вопрос только в том, как мы покинем этот мир: стоя, как люди, или на коленях, умоляя о пощаде?

Все не отрываясь смотрели на Дилона.

- Нет! Мой Бог - Бог молитвы, а не мольбы! Я никогда не молил никого и ни о чем! Никогда меня никто не щадил, не помогал, не давал ничего бескорыстно... Так что к дьяволу этого зверя! Будем бороться!

- Будем бороться! - хором подхватили все.

В руках у Пресвитера все еще был топор. Но теперь он вновь напомнил Рипли посох епископа...

36

- Ладно! Чего уж... все равно помирать!

Кто сказал это? Рипли не успела рассмотреть... Но кто бы это ни был, он выразил общее мнение.