- Вы замерзли. И если не согреетесь, то умрете, - добавила она совсем тихо, испытывая одно желание: сбежать.

       - А ты, значит, греть пришла?

       Вот как с этим человеком нормально разговаривать?

       Надо успокоиться. Больные люди грубят, потому что им больно. Так мама говорила. А тану, судя по всему, больно постоянно. Наверное, это возрастное. Но Тисса потерпит. Ее долг заботиться о муже.

       Хотя он явно против.

       - Греть будет ванна. И вино. Горячее.

       Их Сиятельство все-таки соизволили подняться. От помощи Тиссы отмахнулись, пробурчав:

       - Ванна. Вино. Женщина. А я не в состоянии...

       - Что не в состоянии?

       - Ничего не в состоянии. Позор. Гавин!

       К счастью, Гавин появился вовремя, чтобы удержать тана от падения. Ну не в одиночку... все-таки зачем тан таким большим вырос? Это крайне непредусмотрительно с его стороны. Может, поэтому в балладах часто упоминают об изящном сложении героев? Таких, наверное, тащить легче. И коням в том числе.

       Над ванной подымался пар, и Тисса проверила воду. Ну конечно, оставалось Их Сиятельство только сварить. Ведь сказано же было - теплая, а не горячая. Мама предупреждала, что если вода будет слишком горячей, то сердце может не выдержать.

       А у него и так слишком часто бьется.

       Пришлось разбавлять холодной.

       Их Сиятельство стояли, упираясь руками и лбом в стену. Хорошо, что не говорили ничего под руку.

       - У вас голова не кружится? - Тиссе, кажется, удалось достичь нужной температуры.

       - Кружится.

       - Тошнит?

       - Уже нет. Ребенок, иди спать. Я сам управлюсь.

       Во-первых, вряд ли управится, во-вторых, Тисса всерьез сомневалась, что сумеет заснуть.

       - Вы ведете себя безответственно, - говорить следовало уверенно, но голос предательски дрожал. - И если вы отказываетесь от помощи доктора, то терпите мою.

       Вот у мамы получалось разговаривать с больными. Ее все слушались, даже папа. Правда он вечно ворчал, что сам разберется... а мама отвечала, что еще не готова стать вдовой.

       - Раздевайтесь, - сглотнув, велела Тисса.

       - Для тебя - с удовольствием.

       Ох, это не только неприлично. Это недопустимо! Особенно, если с удовольствием. Правда, оказалось, что руки Их Сиятельства не слушаются, и Гавину пришлось стаскивать грязную куртку, а потом и рубашку. Тисса поспешно отвернулась.

       Однажды она видела папу без рубашки. Но это было давно! И папа - это же совсем-совсем другое... если бы не разбитый затылок тана, которым предстояло заняться, Тисса немедленно бы вышла.

       А получалось, что уйти нельзя. Кто бросает дело недоделанным?

       И температуру воды следует постепенно повышать.

       Их Сиятельство в ванну не забрались - рухнули, выплеснув половину воды на пол. И на Тиссу - рубашка тотчас прилипла к ногам. А тан заорал:

       - Горячо!

       - Сидите.