— Второй на связи, — сказал бригадир.

— По направлению к трассе мимо водяной колонки движется мужчина с двумя девушками.

— С двумя девушками?

— Держит их под руки.

— Вряд ли наш. Как он одет?

— Оранжевая рубашка. Темные брюки…

— Похож на нашего? — спросил бригадир.

— Трудно сказать. Фигура похожа. Тяжело идет. Грузно…

— Как раненый, — кивнул начальник уголовного розыска. У него вдруг возникла уверенность — это Пробитый. — Берите…

НА ГРАНИЦЕ

Суворовский погранпереход намеревалось преодолеть сегодня немало людей. Сапковского выводило из себя то, что приходится выстаивать очередь, ждать, пока чинно проследует через границу разная мелкая рыбешка, промышляющая незначительной контрабандой и спекуляцией, Этих людей Казимир всем сердцем презирал за их мелочную суету, за желание урвать хотя бы малость денежек, чтобы чуток улучшить свою никчемную жизнь. Сейчас они как никогда бесили его своим дурным мельтешением.

— Уроды, — шептал он, пытаясь справиться с душащим его раздражением, и нетерпеливо похлопывал ладонью по рулевому колесу. — Когда же вы передохнете все!

Он зло глядел на движущийся перед ним рывками вместе с очередью старый «Трабанд» с польскими номерами. Машина аж прогибалась под весом мешков и пакетов.

Казалось, эта пытка ожиданием никогда не кончится.

Но наконец очередь подошла.

— Оружие, наркотики, вещи, запрещенные к вывозу? — стандартно осведомился таможенник, когда «Ягуар» въехал на таможенный терминал.

— Откуда?! — возмутился Сапковский.

— Мало ли, — усмехнулся таможенник, рассматривая паспорт. — Откройте багажник.

Сапковский, мечтая об одном — не сорваться, стиснул зубы, перевел дыхание и вылез из салона машины, распахнул багажник:

— Смотрите. Щупайте, — хотел добавить «нюхайте», но вовремя сдержался.

— Далеко собрались. Казимир Германович? — услышал он позади себя голос. Обернулся и увидел двоих улыбающихся с ехидством мужчин, в которых трудно было не узнать ментов: интересно, они слово в слово повторили вопрос Вики.

— А вам чего? — набычился Сапковский.

— Уголовный розыск, — один из этих двоих, седой, лет сорока, в мятом недорогом костюме, продемонстрировал красное удостоверение. — Пройдемте, гражданин Сапковский. Машину мы сами отгоним.

— В чем дело? — похолодел Сапковский.

— Отгулялся, Плут, — улыбнулся седой. — Пошли. И не шуми. Не поможет…

Он взял его под локоть и настойчиво повлек в сторону синего старенького с паутиной трещин на лобовом стекле «жигуленка». Его здоровенный, с фигурой борца напарник страховал сзади. Плут не сомневался, что, если он станет упираться, тут же получит увесистым кулачищем по почкам.

— Ответите. И за хамство. И за превышение полномочий, — начал качать права Сапковский, понимая, что выглядит все это неубедительно, голос все время предательски грозит дать петуха.

— Мы ответим, — пообещал седой. — И тебе много за что ответить придется… Ну-ка, руки на крышу машины.

— Что?!

— Непонятно, да?

С Сапковским перестали церемониться. Его резко развернули, он сдержал порыв отработанным боксерским ударом послать ближайшего сыскаря в нокаут. Это могло и не получиться — «борец» производил впечатление человека, который сам может вырубить кого угодно, а у седого на боку висела кобура, да и вокруг полно народу — погранцы, таможенники.