Когда вошла Шайлер, в своем обычном многослойном наряде, но такая же неземная и прекрасная, как всегда, Блисс заметила зависть в глазах всех этих модниц и исполнилась гордости и счастья. При виде Шайлер Блисс вспомнила, что она не какая-то древняя уродина, проклятая... что вообще-то в этой жизни ей всего шестнадцать лет и никто, никто тут не поймет, через что ей довелось пройти...

Кроме этой девушки в сером плаще спортивного покроя и черном свитере.

– Блисс! О господи! Господи! – Вскричала Шайлер, и вскоре они уже обнимались, крепко прижавшись друг к другу.

По щекам их текли слезы.

Девушки учинили небольшой переполох, но прочие покупательницы отвернулись и постарались сделать вид, будто вовсе они и не глазеют ни на кого.

– А нам обязательно оставаться здесь? – Спросила Шайлер, с любопытством взглянув на Блисс. – Ты собираешься купить это платье?

– Может... А что? Оно тебе не нравится? Но нет, то есть да, то есть нам лучше остаться здесь... но я думаю, найдем какое-нибудь место, где мы сможем поговорить, – сказала Блисс, увлекая Шайлер в коридор, а оттуда – в маленькую прихожую.

Они уселись рядом, все еще продолжая держаться друг за дружку. Блисс заметила, что Шайлер очень похудела.

– Когда я услыхала, что вам пришлось бежать, я ужасно за вас беспокоилась. Что случилось?

Шайлер принялась рассказывать про расследование и все, что произошло потом, а Блисс слушала. И все отчетливее понимала, какой опасности она подвергает Шайлер. Форсайт даже без титула фактически управлял Советом. Блисс чувствовала, что за всем этим стоит Посетитель. Но какое ему дело до того, что случилось с Шайлер ван Ален?

– Я видела Оливера в школе, но нам не представилось случая поговорить, – сказала Блисс.

Их встреча вышла какой-то неловкой. Блисс подумалось, что они с Оливером – сводные друзья. Без Шайлер у них было не очень много общего.

– Было очень странно увидеть его без тебя. Вы же всегда были неразлучны.

– Я знаю, – отозвалась Шайлер, сцепив большие пальцы. – Так было надо. Если Совет узнает, что я вернулась...

Блисс кивнула. Форсайт спрашивал ее, не связывалась ли с ней Шайлер, а значит, Совет все еще интересовался ее местонахождением. Конечно же, Блисс ничего ему не сказала. Шайлер была совершенно права, что пряталась. Но у Блисс возникло ощущение, что Оливера и Шайлер вынуждает держаться врозь не только страх перед Советом. Блисс когда-то надеялась, что Шайлер будет счастлива с Оливером, но дружба – это одно, а любовь – совсем другое. Греки были правы.

– Ты видела Джека? – Спросила она.

– Да. – Шайлер заколебалась. – Все в порядке. Мы... у нас... между нами все кончено.

Она вскинула голову и посмотрела Блисс в глаза.

– Я рада это слышать, – мягко произнесла Блисс.

Двойняшки Форс в конце концов собрались заключить узы, и Блисс вполне представляла, какую боль это должно было причинять подруге. Мими даже попросила Блисс быть одной из ее подружек – совершенно неожиданно, потому что они уже давно практически не разговаривали. Блисс из вежливости согласилась.

– А ты?.. Я... Мне очень жаль, что мы так и не поговорили о том, что случилось с Диланом. Я представляю, как ужасно... – Голос Шайлер дрогнул, и глаза подозрительно заблестели. – Мне правда страшно жаль, что меня не было рядом с тобой в такой момент. Мне не хотелось, чтобы ты оказалась одна, но у меня не было особого выбора.

– Ничего. Со мной все в порядке.