На это Гризли пробормотал что-то неразборчивое, и было больше похоже на рычание дикого зверя.

— Я понимаю, — кивнул я, — что тебя это не устраивает. В лучшем случае ты получишь реабилитацию. И, конечно, все надеемся именно на второй вариант. Но пойми, что не всегда можно сделать так, как хочется. Порой приходится мириться с некоторыми вещами.

— Да, ты знаешь, — проговорил Гризли, — наверное, ещё некоторое время назад я бы стал упираться. Но сейчас я мыслю немного иначе. Если будет возможность получить свободу, чтобы просто жить, я воспользуюсь этим вариантом. Да, я хочу полной реабилитации. Я хочу наказать обидчиков, но я два года пробыл на Стене. Это не самые приятные два года. Но дело даже не в этом, — его могучие плечи поникли. — За это время случилось что-то с сестрой.

Полагаю, что было то еще потрясение, когда он увидел, в каком состоянии находится Ярослава.

— Вот-вот, — сказал я. — Ты сам, твоя сестра… Непонятно где остатки клана. Так ведь?

— Вот именно, — печально кивнул Гризли.

— Понимаешь же, что полная ответственность за весь твой клан сейчас на тебе, — уточнил я. — И вот когда ты выйдешь, ты должен помнить одно.

Он посмотрел на меня с интересом.

— Я всё прекрасно понимаю. Хочется отомстить, хочется набить морду, хочется отыграться и поставить всех обидчиков на место. Хочется, чтобы справедливость восторжествовала. Но на другой чаше весов — ответственность. И ответственность не только за себя. Ты видел, что за два года случилось с твоей сестрой? Остатки твоего клана? Ты даже не представляешь, где они. А тебе нужно возрождать род. Тебе нужно дальше искать то место, которое отзовется на тебя энергетически. Перед тобой стоит столько задач, что зацикливаться на отмщении просто нельзя.

Я говорил горячо, но видел, что Медведев мне внимает.

— На чём ты должен зациклиться, так это на защите своих родных и близких, на восстановлении рода. А месть, дорогой мой, — это блюдо, которое подают холодным. Ты обязательно этим займешься, но позже. Без горячки, без нарушений закона. Я хочу, чтобы ты помнил об этих словах, когда ты выйдешь, неважно как: реабилитированным или помилованным. Ты меня понял?

— Я понял, — кивнул Гризли. — Но на самом деле очень благодарен тебе, что ты это сейчас так сформулировал и сказал. Наверное, мне не хватало именно этих слов.

— Да брось, — кивнул я. — Мне самому когда-то не хватало именно этих слов. Чтобы эта простая истина до меня дошла, мне пришлось разок сдохнуть. Так что желаю тебе учиться на чужих ошибках. Успокойся и научись трезво мыслить перед принятием решений. Горячность в нашем случае ни к чему хорошему не приведёт. У нас мирных задач пруд пруди, но и оружие мы не зачехляем и на стеночку не повесим. Моя помощь на том, чтобы вытащить тебя, не заканчивается. Я буду помогать тебе, а если ты захочешь, то сможешь быть и вовсе рядом со мной. Такое приложение. В любом случае, один после выхода ты не останешься. Рароговы и фон Адены поддержут Медведевых.

— Спасибо, — непривычно серьёзным голосом ответил Гризли. — И да, насчёт возрождения клана, ты полностью прав. Они нуждаются во мне.

— Ну так и я прошел то же самое, — сказал я. — Пришлось потерять всю семью… — я произнес это шепотом. — Чтобы вернувшись во второй раз, сосредоточиться на её спасении. А месть — это дело десятое. В первую очередь семья и близкие. Это они должны всегда быть у тебя на первом месте.

Зимовит покачал головой, но уже ничего не ответил.

— Так что жди. Я уверен, осталось недолго. Несколько дней или недель по сравнению с теми годами, что за спиной — это ерунда.