Я говорил настолько убеждённо, что мне самому всё казалось уже достаточно простой задачей.

— Вариантов просто невероятное количество, — продолжил я. — Что-нибудь придумаем, но киснуть вообще не стоит. Почему ты позволяешь себе находиться в таком состоянии? Уныние — это худший враг любого, будь то человек, демон или какое-то другое существо. Оно пожирает душу человека, не оставляя от него практически ничего.

Аза внимательно смотрела на меня, но ничего не говорила.

А я продолжал:

— Ты что думаешь, легко мне было, когда я находился на Стене и просто замерзал напрочь, стоя в караулах, и мне действительно приходилось включать собственное подкожное отопление? И то я не поддавался унынию. Это совершенно неадекватное состояние. И вот мы там, на Стене, жили. Жили каждый со своими, разумеется, устремлениями. Но каждый из нас понимал, что прожитый день того стоит. Так что живи и не кори ни в чём ни себя, ни других. Когда наступит день смерти, тогда наступит. Но мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы перед этим днём было ещё очень-очень много дней.

Аза сверкнула глазами:

— Какого хрена ты меня вытащил, а? — сказала она с какой-то беспомощной злостью. — Я восемьсот лет жила в своей скорлупе, а теперь начала чувствовать себя живой. И в то же время я чувствую себя ущербной.

— О боги… — вздохнул я. — Женщины, как с вами сложно! Вот я, дурак, блин, хотел порадовать дорогую мне женщину, подарок преподнести, а теперь я ещё и во всём виноват. Кажется, ни хрена не стоило этого делать.

И при этом я внимательно смотрел на неё. И тут она вдруг ожила, вся совершенно изменилась и спросила заигрывающим голосом:

— Подарочек? А какой ты мне приготовил подарочек?

— Так вот же, — я указал рукой на демоническую кобылу, которая стояла поодаль и внимательно смотрела на нас. — Её зовут Искра. Прошу любить и жаловать.

— Кого любить, кого жаловать? — проговорила Искра, подходя к нам.

— Так, давай без уточнений, — сказал я. — Знакомьтесь. Ладно, вам тут счастливо оставаться, а я пойду. Мне готовиться к отъезду надо.

— Так, — сказала на это Искра, — а ты же попрощаться хотел перед отъездом.

— А, точно, — сказал я и стукнул себя ладонью по лбу, словно действительно что-то забыл.

Развернулся, стремительно подошёл к Азе, взял в ладонь её затылок, приблизил рогатую голову к себе и крепко-крепко поцеловал в губы. После этого отстранился, сказал:

— Ну всё, знакомьтесь. Меч Заре верни на завтрашней тренировке, и чтоб завтра на этой самой тренировке была как штык. Понятно?

Я развернулся и пошёл в здание старой резиденции.

При всём том меня одолевали различные мысли. Одна из которых была: «Ну вот нахрена мне всё это? Жил же спокойно, никого не трогал, пытался сохранить семью. А тут мало того, что демоница свалилась мне на голову, так ещё и другую демоницу ей в пару подыскал».

И тут я понял, что уже не один. Невдалеке от меня семенил Резвый. Увидев, что я его заметил, он подскочил ко мне.

— Тебе чего? — посмотрел я на коня.

— Слушай, я, конечно, всё понимаю, ты ради меня старался, — затараторил Резвый. — Ты прям молодец. Я прямо польщён тем, что ты решил как-то мне помочь… — тут он остановился, словно захлебнулся потоком слов, а затем выдал: — Слушай, верни её обратно, а!

— Куда? — мои брови поползли вверх.

— Туда, откуда взял, — жалобно просил конь. — Пожалуйста, верни.

— Не получится, Резвый, — ответил я.

— Почему это? — он был явно испуган.

— Там таких уже не принимают, — я пытался не улыбнуться.

— Как это не принимают? — он даже на месте замер, а затем заголосил.