Прямо через меня шёл огромный поток картин и образов, и всё это смешивалось в какое-то единое полотно, но фрагменты были абсолютно разрознены. Здесь смешались реальные бои, где Зара стояла с пылающими мечами, и детство, когда она деревянной, плохо выстроганной палкой, гоняла своих старших братьев, несмотря на то, что ростом была чуть ли не в два раза меньше.

Кровь, видения, раны. Но кровь не только своя — кровь и врагов. Попадание сюда, встреча со мной. Я даже увидел самого себя, ошарашенного, глядящего сквозь портал, через который она вывалилась. Как она чуть не убила нас с Аркви в той пещере, я видел разговоры с отцом, видел её героические подвиги, когда она вытаскивала своих друзей, своих подчинённых едва ли не ценой своей жизни.

И да, я увидел очень много Азарета. По крайней мере, теперь узнал, хоть как он выглядит. Но видел и другое: неисчислимые легионы низших. И как идёт война там, в том мире. Оказалось, там она была ничуть не менее кровавой. Напротив, это у нас низшие щупали оборону то тут, то там. В мире Азарета всё было иначе: нескончаемым потоком они шли, пытаясь захватить то один клан высших демонов, то другой, и иногда им это даже удавалось.

Я видел, как Зара молилась в храме Саламандры, в том самом, куда я хотел попасть.

Все эти воспоминания шли вперемешку и по частям. Картинка из каких-нибудь её мыслей в детстве могла смениться картинкой, где она разрубает пополам очередного низшего, и кровь с кишками летит в её сторону. Но хуже всего было то, что я буквально чувствовал её боль. Даже тот момент, когда копьём её пронзили между крыльев, я ощутил так, будто меня самого пропороло насквозь острым куском металла.

Страшная какофония. И через меня всё это проходило, как через какой-то магический проводник.

При этом я всё продолжал чувствовать, но смешалось в едином мгновении столь многое, как будто вся эмоциональная палитра оказалась задействована за один раз. Поэтому ничего особого я выделить не мог. Да это было бы и невозможно в любом случае.

Ведь это невероятное количество информации. Это не двадцать, не тридцать, даже не пятьдесят лет. Это три сотни лет молодой высшей демоницы. А Тагай тянул всё, как и просил у него Артём Муратов.

Тот изначально поставил задачу выгрести из всех как можно больше и перетащить, не мелочиться, не брать только какие-то крупные события взрослой жизни, а всё, начиная с самых детских, чуть ли не с пелёнок и распашонок. Одним из таких детских воспоминаний было купание в лавовом озере. Это буквально практически первое, что помнила Зара. Заканчивал он тянуть событиями уже дня вчерашнего и сегодняшнего: тренировки с Азой, наш разговор перед телепортом.

Одним словом, Тагай скопировал сознание Зары чуть ли не целиком. И в этот момент я, можно сказать, потерялся. Я понимал, что мне нужно всё это пропустить сквозь себя и не потерять. Но, опять же, частично нужно было уйти в себя, чтобы эти события из сознания Зары не цеплялись за моё сознание, чтобы я сам не цеплялся за эти воспоминания и не пытался их анализировать сам, иначе я заторможу весь процесс.

И у меня получилось. Я аккуратно отступил от потока событий и отгородил от них свой разум, став исключительно передатчиком этого потока, только для того, чтобы не смешать всё это в себе и не сделать для ритуала хуже.

* * *

Тагай, несмотря на то, что чувствовал в себе просто небывалую силу, так как концентрация превышала всё, что хоть раз было до этого, всё равно понимал, что он ещё достаточно неопытен. Подобную операцию он делал в принципе впервые в жизни. Более того, он не знал, делал ли кто-либо что-то подобное или он первый решился на столь грандиозный перенос слепков сознания. Впрочем, это было неважно.

Первой, за чью перекачку памяти он взялся, была как раз Зара. Он подумал, что это будет самым сложным, в частности потому, что она была другого вида, к тому же у него не было доступа к ней напрямую.