– Может, и моего племянника не вы убили? – спросил старик.

Конн задумался, в пылу благородного спора он совсем забыл о кровной вражде.

Подумав, он произнес:

– Мы действительно убили дома Руперта в бою, но он был вооружен, а кроме того, напал на меня и моих людей на землях, веками принадлежавших Хамерфелам. Я не чувствую никакой вины за это. Я не могу осуждать вас за кровную вражду, начавшуюся еще до нашего с вами рождения, но, благодаря вам, ваи дом, она оказалась моим единственным наследством.

Сторн хмуро глянул на него. Он сказал:

– Полагаю, в ваших словах есть доля истины. Хотя многие годы я считал, что с враждой можно покончить единственным пригодным в подобных случаях способом – не оставить в живых никого, кто мог бы продолжить ее.

– Да, но все вышло иначе, – произнес Конн. – Я здесь для того, чтобы сказать: если вы собираетесь и дальше враждовать, лорд Сторн, то мы с моим братом… – И тут он осекся, вспомнив, что Аластер в данный момент находился в доме Сторна.

Сторн, воспользовавшись этой паузой, заверил юношу:

– За брата не бойтесь. Он – мой гость, и его защищает закон. Кроме того, он спас жизнь моей единственной родственнице – моей внучатой племяннице. Он, похоже, человек благоразумный, и я, разумеется, не причиню ему никакого зла. – Помолчав, он задумчиво добавил: – Может быть, мы и так уже слишком долго враждуем, молодой Хамерфел, а нас осталось слишком мало…

– Я не собираюсь просить у вас пощады, – гневно произнес Конн.

На это Сторн возразил нахмурившись:

– Никто не обвинит вас в малодушии, молодой человек, сейчас достаточно бед грозит нам обоим извне, и поэтому нам не следует враждовать еще и у себя дома. Алдараны и Хастуры точат когти, готовясь завладеть нашими доменами, пока мы будем грызться друг с другом…

Это заставило Конна вспомнить о короле Айдане, которого он так неожиданно и странно полюбил, хотя Сторн говорил о нем в таком тоне, словно Айдан был для них обоих куда более страшным врагом, чем они друг для друга. Через силу он произнес:

– Не я теперь хозяин в Хамерфеле, лорд Сторн, и не мне решать, будет ли честно продолжена или честно закончена вражда между нашими домами. Только герцог Хамерфел может дать вам ответ. И если вы хотите положить конец вражде…

– Это как посмотреть!.. – воскликнул лорд Сторн.

– Если ей должен прийти конец, – поправился Конн, – то он, а не я должен принимать решение.

Сторн невесело на него посмотрел и наконец произнес:

– Мне кажется, что вы с братом похожи на человека, у которого левая рука не знает, что делает правая, и обе раздирают его на части, когда каждая пытается тянуть в свою сторону. По‑моему, вы для начала должны решить, чего вы хотите, и только после этого я соглашусь вести с вами переговоры – быть меж нами миру или войне.

– Вряд ли я могу с ним посоветоваться, пока вы держите его в своем замке.

– Я уже говорил, что он мой гость, а не пленник, он волен уехать, когда пожелает, но я был бы плохим хозяином, если бы Аластер покинул мой дом прежде, чем залечатся его ожоги. Если вы хотите с ним встретиться и убедиться, что с ним все в порядке, даю вам клятву, что ни я, ни один человек крови Сторнов и никто из наших приближенных не причинит вам вреда и не оскорбит вас… вы увидите, что я могу держать слово не хуже Хастура.

Сторн был прав, настало время поговорить с Аластером. Но довериться Сторну… От этого на душе скребли кошки, хотя Конн считал, что все могло бы давным‑давно закончиться, если б хоть кто‑нибудь первым решился доверять другой стороне. На него произвела впечатление открытость старого Сторна и приведенная им аргументация своих действий.