– А вдруг не добьемся?

– Хотя бы не позволим другим найти и воспользоваться.

– Угу, а мне кто платить будет?

– Ну, надеюсь, вы не ожидаете, что мы купим то, чего у вас нет, не правда ли?

Томас передернул плечами:

– Что дальше будем делать?

– Я свяжусь с вышестоящими, попрошу согласия на выплату запрошенной суммы. Простая формальность, поверьте. Детали предоставим мистеру Хаффнеру.

– Десять миллионов баксов, – пробормотал Томас, мотая головой, точно так, как в начале маленькой беседы тет‑а‑тет. – Ну, наверно, надо спасибо сказать, что моя маленькая сестренка не догадывается, чего мы ищем. Иначе запросила бы по десять миллионов за каждый кирпич.

– Да, – подтвердил Кемаль. – И дело все равно того стоило бы.

Наверняка преувеличивает, подумал Джек, но почему‑то усомнился в собственном заключении.

Лежа в трубе и гадая, что за чертовщина так дьявольски дорого стоит, будучи такой маленькой, что ее можно спрятать в доме, он увидел, как Томас с Кемалем направляются к двери, и мысленно спел старую песенку Пегги Ли: «Неужели это все?»

Ну и что удалось разузнать?

Во‑первых, посмотреть на Кемаля. Уже кое‑что. Во‑вторых, в доме Клейтона спрятано нечто практически бесценное для каких‑то очень богатых ребят с Ближнего Востока. В третьих, этим интересуются не только приятели Томаса, которые беспокоятся, чтоб оно не попало в «нехорошие руки». Чьи же это «нехорошие руки»? Вряд ли имеется в виду Алисия. Другая ближневосточная страна? Израиль? Еще кто‑нибудь?

Были, однако, надежды на большее, особенно рискуя собственной задницей в шахте лифта, потея и ползая в грязных вентиляционных трубах, втискиваясь в дыры, где едва можно дышать.

Будь они прокляты со своими секретами! Что такое таинственное имеется в виду? Почему нельзя прямо сказать, что там спрятано в доме? Черт побери, кто их может подслушать, усмехнулся Джек.

Видимо, они ищут нечто столь ценное, важное, что инстинктивно стараются не называть.

Вытирая пот, заливавший глаза, он задел рукавом комбинезона фонарик на лбу и сбил линзу. Попытался поймать, она выскользнула из пальцев, упала в трубу, громко звякнув.

Джек замер. Кемаль резко оглянулся с порога:

– Что это?

– Что? – переспросил Томас, сунув в дверь голову из коридора.

– Какой‑то шум.

Кемаль обошел вокруг стола заседаний и направился в сторону Джека.

– Сверху. По‑моему, из вентиляционной трубы.

Джек схватил линзу, отполз как можно дальше, не вылезая из трубы. При этом только наделаешь еще больше шума, поэтому надо молча лежать и ждать.

Затаил дыхание, когда за решеткой замаячила бородатая физиономия.

– Отсюда, – сказал Кемаль. – Я уверен.

– Ну и что? – спросил Томас откуда‑то из‑за его спины. – Мышка, наверно, или еще что‑нибудь.

– Нет, не мышка. – Кемаль попытался просунуть руку между планками жалюзи, но щели оказались слишком узкими. – Быстро, дайте мне что‑нибудь, чтоб выломать решетку.

Джек еще чуть попятился. Если вентиляционная решетка не выдержит, придется удирать.

– Шутите, – хмыкнул Томас. – Что вы там собираетесь отыскать?

– Возможно, нас кто‑то подслушивает.

– В трубе? – расхохотался Томас. – Слушайте, я не знаю, на каком уровне стоит технология шпионажа в Саудовской Аравии, но если нам здесь надо кого‑то подслушать, мы не запихиваем в вентиляцию лилипута, а ставим электронный жучок.