Тогда он упал на колени, глубоко втягивая воздух в горевшие огнем легкие, потом поднялся, прислонился к двери. Левое бедро обжигала пульсирующая боль, особенно при движении.

Посмотрел на Алисию, наклонившуюся в дверях над братом, услышал ее рыдания. Мысль не слишком приятная, но, наверно, он жизнью обязан Томасу. И похоже, отдать долг не будет возможности.

Чуть‑чуть...

Из хижины послышался стон. Джек шагнул мимо Алисии, обнаружив скорчившегося на полу Кемаля.

– Врача, – шептал тот. – Пожалуйста... доставьте меня в больницу.

– Только на улицу могу доставить.

Он схватил Кемаля сзади за ворот, потащил к двери. Рядом с Алисией араб застонал громче.

– В самом деле, Джек, – сказала она, поднимаясь и вытирая глаза. – Так ли это необходимо? Нельзя его попросту тут оставить?

Адреналин еще кипел в крови, сердце колотилось по‑прежнему, легкие полыхали огнем. Он взглянул на свою свободную правую руку, в которой не утихала легкая дрожь. Битва кончена, а тело пока сообщения не получило. Смерть была так близка, что перед глазами до сих пор стоит пистолет Бейкера, несколько секунд назад нацеленный прямо в грудь. Затрясешься тут.

Не очень‑то хочется деликатничать и любезничать.

– Отвечу в таком порядке: да... и нет. От него все кругом провоняет.

Выволок Кемаля из хижины мимо трупа Бейкера, бросил в траву.

– Пожалуйста... врача...

Джек хотел его пнуть, но сдержался.

– Отвезите меня в больницу...

Он присел рядом, наклонился поближе, процедил сквозь зубы:

– Знаешь что, приятель? Я только что обратился к пассажирам рейса 27. Говорю: «Кто за то, чтоб доставить Кемаля к врачу, поднимите руки». Что ты думаешь? Никто даже не шелохнулся. Поэтому не будет тебе никакого врача.

Поднявшись, заметил, что пошел снег, и вернулся к хижине. Алисия стояла у стены возле двери, запрокинув голову, закрыв глаза. Бледная, ослабевшая, словно только стена удерживала ее на ногах. Снежинки сыпались в лицо.

– Спасибо, что помогли, – сказал Джек.

Она открыла глаза.

– Спасибо, что вернулись.

– Особого выбора не было.

– Вы могли убежать.

– Нет, не мог.

– Да, пожалуй, не могли, – согласилась она с очень усталой кривоватой улыбкой. – Знаете, я почему‑то была абсолютно уверена, что вернетесь. – Перевела взгляд на окровавленное бедро. – Дайте‑ка посмотреть...

– Да уже все в порядке. В городе залатают.

– Надо перевязать как следует. Пойдемте.

Джек пошел за ней в хижину. Может, ей надо чем‑то заняться. Алисия сдернула с кушетки простыню, принялась рвать на длинные полосы.

– Сядьте и спустите джинсы.

– Я вас уже предупреждал как‑то вечером, не думайте и не мечтайте.

Она не улыбнулась:

– Давайте.

Он ослабил жгут, спустил до колен джинсы.

Алисия осмотрела вертикальную двухдюймовую рану.

– Глубоко. Не чувствуете, кость задета?

– Нет. Силенок не хватило у парня.

– К счастью, удар нанесен вдоль мышечных волокон, – объяснила она, перевязывая ногу лентами простыни. Кажется, с головой ушла в дело. – Бедренная артерия и нерв вообще не задеты. Быстро заживет, только надо зашить непременно. «Скорая» обязана сообщать о колотых и резаных ранах...

– Есть у меня один приятель, который не обязан.

– Не сомневаюсь.

– Что дальше будем делать? – спросил Джек, пока шла перевязка.