– Откуда мне знать? Я уже говорила, что ни с тем ни с другим не общалась после отъезда в колледж. – И хотелось бы никогда не общаться. – Что касается предпочтения, оказанного этим субъектом «зеленым»... просто смешно. По‑моему, он никогда в жизни даже не думал об окружающей среде. У него были... другие интересы.

Джек нахмурился, подался вперед:

– Почему тогда он...

– Не имею понятия. Вообще не вижу никакого смысла. Словесные формулировки... Я плохо разбираюсь в законах, но, по‑моему, это никак не похоже на типичное изъявление последней воли и соответствующие распоряжения. Кажется, он почти ожидал такой дикой возни вокруг дома.

– Почему вам так кажется?

Алисия дотянулась до сумки, вытащила завещание. Без труда отыскала заранее отчеркнутый параграф.

– Только послушайте: «Если Алисия умрет, не вступив во владение упомянутым домом, или умрет, вступив во владение упомянутым домом, упомянутый дом следует передать в собственность международной группы активистов по охране окружающей среды под названием Гринпис со следующим уведомлением. В этом доме находится ключ, который откроет путь к исполнению всех ваших желаний. Продайте дом, и лишитесь всего, ради чего работаете». – Она швырнула документ на стол. – Можете объяснить, что означает эта чертовщина?

– Разрешите взглянуть? – спросил Джек, потянувшись вперед.

Рука Алисии инстинктивно дернулась, чтоб схватить завещание, спрятать. Не хочется, чтобы кто‑то знакомился с родичами. Но она удержалась. Кому‑то надо довериться, а в данный момент у нее нет никого, кроме Джека.

Она подтолкнула к нему бумаги.

– Сейчас со стула свалитесь от изумления.

Чувствуя напрягшиеся на скулах желваки, смотрела, как он внимательно просматривает страницу. Понимала, что находится на пределе. Готова кого‑нибудь укусить. Думала, будто освободилась от этого гада, но даже из могилы он умудряется портить ей жизнь.

– Знаете, – кивнул Джек, – видимо, ваш отец действительно ждал неприятностей. – Он взглянул на нее. – Его сына когда‑нибудь арестовывали?

– Нет.

– Наркотики? Насилие?

– Мне об этом ничего не известно. У Томаса были проблемы, но не такие.

Джек принялся пролистывать завещание до конца.

– Тогда почему... – Умолк на полуслове, вытаращив глаза. – Это еще что такое? Стихи?

– Вот именно! Верите?

Он прочел:

– "Клей(тон) покоится, кровь странствует по свету".

– Из Альфреда Хаусмена, – пояснила Алисия и, заметив косой взгляд Джека, добавила: – Я проверяла. В оригинале сказано «Клей покоится». Он приписал окончание «тон».

– Ну и что это значит? Что ваш... сводный брат «странник»? Бродяга? Рыщет, где не надо, с блудливым взором? Что?

– Не могу сказать. – Она тоже была озадачена.

– Стойте‑ка, – заметил Джек, – вот еще: «Куда идешь, прекрасный странник, какая цель тебя влечет?»

– Это некий Роберт Бриджес. Я отыскала стихи, думала найти еще подсказку, ничего не нашла.

– Бред сумасшедшего.

– Именно так утверждают адвокаты Томаса. И ссылаются на весь этот бред в доказательство невменяемости составителя при изменении завещания.

– Когда он его изменил?

– Согласно дате, незадолго до смерти.

– Ну, независимо от душевного состояния, определенно задумал оставить дом именно вам, будь я проклят.

– Я вовсе не уверена в этом, – возразила она.