– Ну, теперь кто‑нибудь позаботится, чтоб он по улицам не разгуливал? – спросила Алисия, стряхивая крошки с колен.

– Уже не разгуливает. Хотя бы на время. Сидит в камере по обвинению в изнасиловании несовершеннолетней.

– По‑вашему, это хорошая новость? Подонок изнасиловал очередного несчастного ребенка!

– Разве вы не понимаете? – несколько обиженно сказал Уилл. – Теперь ему не отвертеться. Теперь на нем висят два обвинения в сексуальных домогательствах на одной неделе. При свидетельстве полицейских ему уже не удастся освободиться с помощью угроз или подкупа. Он будет слишком занят собственной судьбой, чтобы преследовать вас. Вы сорвались с крючка.

Сорвалась с крючка...

Алисия звучно стукнулась спиной об стенку кабинетика с мягкой обивкой, уяснив сквозь злобу на Флойда Стивенса смысл объяснений Уилла.

– Ох, боже мой, – тихо пробормотала она. – Правда. Он не сможет теперь отрицать, что приставал к Канессе. Не сможет утверждать, что я просто ошиблась и переборщила.

– Больше того, – добавил Уилл. – Он сядет за вчерашнее. И надолго.

Алисия закрыла глаза и глубоко вздохнула. С плеч свалилась как бы небольшая планета.

– Спасибо, – вымолвила она, подняв глаза на Уилла, чувствуя неожиданную волну тепла, исходившую от этого мужчины, хорошего, очень хорошего человека. – То, что вы сделали, выходит далеко за рамки служебного долга. Я... не знаю даже, что сказать. – Импульсивно потянулась, стиснула его руку. – Спасибо.

Он тряхнул головой:

– Пригвоздил извращенца, помог совершенно необыкновенной леди вылезти из каши. Поверьте, с большим удовольствием.

Алисия сообразила, что он держит ее руку в своих ладонях.

Пришел официант с вином, положив конец этой сцене.

Уилл, закатил грандиозный спектакль: демонстративно взбалтывал и дегустировал кьянти, внимательно изучал этикетку, нюхал, держал во рту, не глотая, а когда проглотил, с отвращением сморщился.

– Помои! – бросил он официанту. – Унеси и вылей в канаву!

Официант хрюкнул с кривой ухмылкой:

– Угу. Много ты понимаешь.

Налил бокал Алисии, потом как ни в чем не бывало плеснул Уиллу.

– Я тут вроде последнего деревенщины, – пожаловался Уилл, качая головой. – Никакого почтения.

– В пиве, может, и разбираешься, – заметил официант, – а в вине... Рассказывай своей бабушке.

Оставил на столе бутылку и засеменил прочь.

– Вы тут настоящий завсегдатай.

– Конечно, – рассмеялся Уилл. – Джоуи – племянник хозяина. Мы давно знакомы.

Алисия хлебнула вина, первый глоток показался терпким, второй был не так плох.

– Ну, – начала она, подбираясь к зудевшему уже вопросу, – наверно, полный рабочий день и слежка на полночи совершенно нарушили вашу личную жизнь.

– Личную жизнь? Что имеется в виду?

– Знаете, общение с друзьями, семья, девушка... и так далее.

– Уверяю вас, я ничем не пожертвовал. Друзья обо мне не скучают, старики перебрались в Южную Каролину, что касается женщины в моей жизни... – он повертел бокал пальцами, глядя на колыхавшуюся рубиновую жидкость, – она поднялась и ушла почти год назад.

– Извините, – пробормотала Алисия, мысленно отвешивая себе тумак за любопытство, лихорадочно подыскивая слова.