Ильтар поднял руку, и сдержанный гул толпы смолк.

– Во имя Семи Священных Ветров! По обычаю Домов Хайры, свободный воин Ольмер клана Осе вызвал на поединок Эльса, сына женщины из того же клана и чужеземца с юга. Они могут биться до первой крови, до второй или до смерти – как пожелает сильнейший из них. Начинайте!

Военный вождь резко опустил руку и отскочил в сторону. Вовремя! Двумя гигантскими прыжками Ольмер преодолел половину земляной арены, обрушив на голову Блейда сверкающее лезвие фрака. Навстречу взметнулся меч, сталь зазвенела о сталь, и поединок начался.

Фран серебристой бабочкой порхал в ладонях хайрита. Блейд быстро выяснил, что его соперник с одинаковой силой бьет и с левой, и с правой руки; лезвие его необычного оружия то парировало удары, словно сабельный клинок, то, стремительно выброшенное вперед, мелькало у самой груди противника. Пока он справлялся с заданным Ольмером темпом, но уже ощутил, что преимущество в вооружении не на его стороне. Меч с четырехфутовым клинком был превосходен, но он не мог удлиняться чуть ли не вдвое и позволял отбивать удары только клинком.

Только клинком? Внезапно Блейд сообразил, что меч уже несколько раз сталкивался с рукоятью франа. Ольмер держал свое оружие примерно посередине, парируя и нанося удары то лезвием, то концом древка с острой пикой. При очередном выпаде Блейд, не пытаясь достать противника, нанес косой удар по рукояти. Казалось, клинок встретил эластичный пружинящий стержень – ни отщепа, ни даже зарубки, насколько он мог заметить, на древке не осталось. Странное дерево… И дерево ли? Он вспомнил ощущение прохладной гладкости ‑там, в шатре Ильтара, когда он впервые коснулся рукояти франа. Неужели он ошибся насчет ее материала? Но если не дерево и не металл – последнее представлялось несомненным – то что же? Пластмасса? Но откуда в этом средневековом мире взялся столь несокрушимый и прочный пластик? Блейд понял, что встретился с тайной – и это действительно было так. Пройдет немало месяцев и многие тысячи миль будут отделять его от хайритских гор и степей, когда он впервые своими руками сделает древко франа…

Бан‑н‑н‑г! Клинки зазвенели, скрестившись, и внезапно странник ощутил всплеск боли – острый крюк, торчавший на гарде франа, расцарапал предплечье, скользнул вдоль локтя и с лязгом зацепился за перекрестье меча. Ольмер, ухмыльнувшись, с силой дернул оружие к себе, и Блейд, так и не выпустивший меч из рук, рухнул на колени. От резкого движения крюк соскочил, и он тут же упал на бок, затем стремительно перекатился на спину. Это его и спасло; лезвие франа, свистнув над теменем, сбрило лишь прядь волос. Одобрительный гул раздался в толпе зрителей.

Блейд вскочил, охваченный холодной яростью. Его сбили с ног! И вдобавок чуть не лишили скальпа! Сейчас он не думал о том, что атака Ольмера, в сущности, не удалась: клок волос да царапина на плече – вот и весь результат. Нет, произошедшее казалось ему неким издевательством, тонким расчетом хайрита, непременно желавшим выставить его на посмешище.

Он с бешеной скоростью заработал мечом, стремясь перейти в ближний бой. Конечно, сравнительно ближний – длинным клинком не взмахнешь, стоя рядом с противником. Но ему казалось, что на расстоянии ярда‑полутора его меч эффективнее франа. Четырехфутовая рукоять хайритского оружия давала преимущество на дальней дистанции; вблизи же инерция древка слегка замедляла скорость выпадов при рубящих ударах.