Изменить размер шрифта - +

– Ого! Вы, я вижу, зря времени не теряли!

Блейд ухмыльнулся:

– Это все Чос! На вид‑то он тощий, но пьет, как… как шестиног после двухдневной скачки.

Ильтар отхлебнул пару добрых глотков и заявил:

– Пусть пьет. Пиво успокаивает, а парню скоро предстоит поволноваться. – Он неопределенно махнул рукой куда‑то на север. – Значит, так… Плоты ваши будут стоять тут еще четырнадцать дней. Пока разгрузят товары, что привезли нам в оплату, пока пересчитают, поделят между кланами да запрячут в склады, мы свободны. Товар принимают мастера, назначенные старейшинами. А воины разъедутся на это время по домам. Поедем и мы – ко мне в Батру. Тебе, брат, там есть с кем познакомиться. Но сначала… – он сделал широкий жест в сторону занавешенного дверного проема, за которым Блейд уловил чье‑то мощное ровное дыхание.

Втроем они вышли из шатра. У коновязи – толстого бревна, прихваченного железными скобами к двум вкопанным в землю стоякам, – стоял вороной тарот. Огромный, могучий, длинноногий, с остроконечным рогом и глазами цвета тропической ночи.

– Вот зверь, – сказал Ильтар, кивнув в сторону шестинога, – вот всадник, – он ткнул пальцем в грудь Блейда, – а вот и напарник, – широкая ладонь вождя опустилась на плечо замершего в ужасе Чоса.

Бывший ратник Береговой Охраны что‑то жалобно пискнул. Блейд хлопнул его по другому плечу.

– Ты же мечтал о свободе и хайритских степях, Чос, – с усмешкой сказал он. – Что ж, хайриты приняли тебя! Но каждый хайрит должен ездить на шестиноге, – он повернулся к своему скакуну. – Вот она, свобода, Чос!

Твердыми шагами Ричард Блейд подошел к тароту и положил ладонь на гибкую косматую шею зверя.

– Я буду звать тебя Тарном, малыш, – прошептал он.

 

 

Глава 5. ГОРЫ СЕЛГОВ

 

Ричард Блейд брился. Перед ним торчало лезвие франа, всаженного острием в пень; за ним стоял верный Чос с котелком теплой воды в руках и полотенцем (или тем, что его заменяло у хайритов) через плечо. Бритье осуществлялось с помощью острейшего кинжала, который, как и фран с зеркальным серебристым лезвием, был подарком Ильтара. Военный вождь и кузен Рахи оказался щедрым человеком, и в результате его новый родственник щеголял в сапожках тонкой кожи, синих полотняных штанах и того же цвета рубахе с вышивкой серебром по вороту – одежде знатного хайрита. Что касается бритья, то это тоже было затеей Ильтара.

После двухдневного путешествия по изумрудной степи они приближались к горному хребту и к городищу Батра, одному из многих поселений Дома Карот. Как объяснил Ильтар, у хайритов только старцы да пожилые воины лет за пятьдесят отпускали бороды. «Нам еще рановато таскать это украшение», ‑подмигнул он кузену, потирая гладкий подбородок. Вождь считал, что Блейд, попав на землю предков, должен стать настоящим хайритом во всем; это произведет благоприятное впечатление и на родичей из Батры, и на воинов других кланов, с которыми предстояло делить тяготы и труды южного похода.

Подрезав бородку и соскоблив щетину, Блейд намылил щеки по второму разу – для этого у северян употреблялся некий корень размером с крупную морковку, выделявший белый, пенившийся в воде сок. Он прошелся лезвием по коже от уха до подбородка, уже не в первый раз отметив, что волосы его темнеют. Рахи был шатеном с шевелюрой цвета темной бронзы; Блейд – почти брюнетом. Пока что ему не встречались люди с черными волосами ни среди рыжих, как правило, айденитов, ни среди светловолосых северян. Что ж, он, похоже, будет первым, отметил странник.

С лицом его происходили еще более разительные перемены. Полные губы Рахи становились суше и тверже; щеки, румяные и чуть пухлые, запали и посмуглели, а глаза… да, глаза, без всякого сомнения, уже принадлежали Дику Блейду.

Быстрый переход