На десятый день пути Блейд велел понаделать плащей на манер туарегских бурнусов из предусмотрительно прихваченного с собой полотна. На пятнадцатый, когда ободья хайритских возов стали безнадежно вязнуть в топкой почве, а наполненный влажными миазмами воздух уже указывал на близость болота, он велел соорудить второй укрепленный лагерь и двинулся дальше налегке, с каротской сотней Ильтара и своими оссцами; десять наиболее крепких айденитов, в том числе – Кирот и Трог, ехали на вторых седлах. Так они двигались еще пять дней, пока Великая Топь окончательно не перегородила путь.

Подъехав к биваку, Блейд увидел, что сотня хайритов с помощью своих зверей уже заканчивает сооружение плотной изгороди – колья и ветви для нее были нарублены в ближайшем лесу. Позавчера вечером, едва они разбили палатки и разожгли костры, из мрака выпрыгнула какая‑то кошмарная тварь размером побольше африканского льва и попыталась задрать тарота. Когда хищник, изрешеченный дюжиной стрел, затих на земле, Блейд внимательно осмотрел его в свете факелов. Сомнений не было: изображение такого же монстра, которого длинные задние лапы делали похожим на лягушку‑переростка, было вычеканено на ножнах кинжала старого Асруда. Еще одна загадка… Блейд помотал головой и велел выварить череп этого создания. Его соблазнили челюсти с клыками длиной в ладонь – прекрасное украшение для кабинета в Тагре… если он туда доберется, конечно.

Парни, трудившиеся над изгородью, двигались медленно и выглядели неважно. Покачав головой, Блейд спрыгнул на землю, велел Чосу расседлать Тарна и направился в шатер Ильтара. Пожалуй, нет необходимости задерживаться в этих гиблых краях. Светлый Айден надежно огородил свое царство от любопытства смертных – во всяком случае, на этом континенте.

Ильтар, пригорюнившись, сидел за столом вместе с молодым Киротом, наблюдая, как Ульм, его оруженосец, вышибает затычку из последнего бочонка с пивом. В углу на груде травы, накрытой шкурой, прилег бар Трог. Сардару ветеранов было под пятьдесят, и он мудро избегал лишних усилий.

– Садись, Эльс, – Ильтар выудил из‑под стола складной табурет. ‑Отпразднуем конец пути… Ну и гнусное местечко! – он кивнул в сторону распахнутого входа, за которым парило болото.

– Все разъезды вернулись, – заметил бар Кирот. – На сто тысяч локтей на запад и восток одно и то же. Жара, вонь и эта проклятая топь.

– Вот и я говорю – сплошная гнусь, – подытожил Ильтар. – Ульм, наливай! Да не забудь чашу побольше почтенному бар Трогу! – Он, не отрываясь, опрокинул в рот изрядную порцию, потом заявил: – Всякое место, где не может пройти тарот, является гнусным и подозрительным… так что из него лучше убраться побыстрее.

– Ты прав, – Блейд с наслаждением сделал первый глоток. Пиво было теплым, но все же это было пиво! А не вонючая вода из болотистой реки. – И я думаю, что нас тут больше ничего не держит. Как ты считаешь, бар Трог?

– Отчету писцов готов… Мы выполнили свой долг, и никто не упрекнет нас в небрежении, – важно произнес пожилой сардар, с удовольствием принюхиваясь к поданной Ульмом чаше. – В жизни не видел такой гиблой дыры… А уж мне‑то пришлось постранствовать за двадцать лет в Береговой Охране! Да еще десять – на границе с Ксамом… – он присосался к чаше, потом начал что‑то чуть слышно бормотать – видимо, вспоминал былые дни и былые походы.

Не обращая больше на него внимания, Блейд поднял вопросительный взгляд на бар Кирота. Молодой офицер кивнул, продемонстрировав, что штаб экспедиции находится в редком состоянии единодушия. Это случалось нечасто: оба айденских сардара, молодой и старый, готовы были сцепиться друг с другом в любую минуту и по любому поводу, а на долю Блейда с Ильтаром оставалась роль миротворцев.