Сам Блейд испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он тоже был не прочь поскорее покинуть эту страну Великого Смрада; с другой ‑томился неосуществленной мечтой. Он стоял на самом пороге тайны, но врата ее оказались плотно запечатанными; он выведал лишь то, что Асруд – или другие таинственные странники – посещали эти земли и знали о них много больше, чем сумел разглядеть он сам. Но что‑то подсказывало ему, что истинный ключ к загадке хранится не здесь, не на зловонном берегу гигантского болота, и это чувство гнало его вперед, заставляя ускорять бег Тарна. Возможно, ключи ко всем секретам остались в Тагре, в замке бар Ригонов… Возможно, он таскал их с собой на протяжении мучительного пути на юг – причем целых два, кинжал и «зажигалку»… Возможно, ответ таился еще ближе – в его голове, в частично заблокированной памяти Рахи. Недаром же бар Занкор называл его носителем тайны!

Прошло пять дней, и две сотни, каротская и осская, соединились с остальным хайритским отрядом, поджидавшим их на берегу реки. Потом миновало еще две недели – по земному счету, ибо в Айдене не знали такого промежутка времени. Самым значительным событием за это время были следы кострищ, обнаруженные милях в тридцати к югу от страны холмов. Несомненно, ксамиты доходили сюда; и столь же несомненным казалось то, что дальше они не продвинулись. В их распоряжении не было таротов, а ни один конь не одолел бы тяжкого тысячемильного пути до границы Великого Болота.

Айденские орды встретили своего предводителя в превосходно оборудованном форпосте. Бар Сейрет не терял времени даром и не давал людям бездельничать; земляной вал стал вдвое выше, на его гребне щетинился частокол с четырьмя наблюдательными башенками, прочные прохладные землянки с бревенчатым накатом сменили шатры, раненые выздоровели, лошади отъелись на окрестных пастбищах. Правда, часть из них пришлось прирезать, так как в этом жарком климате запасы сушеного мяса сгнивали с катастрофической быстротой.

Блейд велел оставить в лагере триста телег из айденского обоза – все равно везти на них было уже нечего, а тысячный табун освободившихся лошадей гарантировал каждому ратнику кусок мяса в котле на протяжении всей дороги через Ничьи Земли. Уже знакомым путем армия пересекла холмистую страну и потянулась степью к далеким лесам на границе империи. Кончался первый месяц лета, травы выгорели, превратившись в сухие шуршащие стебли, которые лошади жевали с явкой неохотой. Тароты же поглощали все с отменным аппетитом, не брезгуя и внутренностями забитых на мясо лошадей; как и земные медведи, они были всеядными.

В начале засушливого сезона воду в степи искать стало труднее, но проводники из лесного айденского племени успешно справлялись с делом, используя лозу с раздвоенным кончиком и свое совершенно невероятное чутье. Зато дорога, которой войско прошло больше месяца назад, не заросла еще травой, и путь по накатанной колее был легким. Отдохнувшие ратники неутомимо отмеривали по тридцать миль в день, затем таротов и лошадей пускали на выпас, а люди еще час трудились, устанавливая палатки и окружая их стеной возов. Блейд и оставшиеся в живых сардары опасались нового нападения ксамитов; кроме того, в степи могли бродить довольно крупные отряды врагов – из тех, кто спасся после битвы в холмах.

И нападение произошло. Однако не фаланги эдората угрожали на сей раз армии благородного нобиля Арраха Эльса бар Ригона; то, что случилось, было личным делом Ричарда Блейда, землянина.

***

Под полотняной кровлей шатра сгустилась тьма. Ее холодные влажные щупальца скользнули к Блейду, мягким неощутимым касанием задели покрытый испариной лоб, огладили виски, на миг прижались к затылку и проникли в мозг. Гладкие, неимоверно тонкие конечности с миллионами пальцев словно ласкали подрагивающую сероватую массу, тянулись все дальше, все глубже, обшаривая каждую клетку в своих медленных и упорных поисках.