— Сумасшедшим он был, твой Квинн

— Знаешь, я ведь и сам так думал до поры до времени, пока не сошелся поближе кое с кем из вашей братии. Вроде, например, твоей приятельницы Эллы, припоминаешь? Ты с ней вчера утром разговаривала перед всей этой заварухой в офисном здании. Я потом отвез ее к ней домой, потолковать. Она мне мою матушку напоминает, тоже умом не блещет, но деньги обожает. Впрочем, не уверен, что она пошла бы ради них на панель, так что все-таки она не совсем как моя мамаша.

Он слегка склонил голову набок и наполовину прикрыл веки, продолжая при этом следить за мной. Впрочем, я не была такой дурой, чтобы поверить, будто он утратил бдительность.

— Элла действительно может управлять погодой, я сам видел. Так что не пытайся заморочить мне голову, уверяя, будто этого нет. Ничего не выйдет. Кстати, она неплохо поработала на пару с твоим боссом из службы погоды, зашибала хорошие деньжата. Сама рассказала, и я склонен ей верить: она предлагала поделиться, чтобы я оставил ее в покое.

Ну вот, а я гадала, что случилось с Эллой, когда начался весь этот переполох. Она исчезла, а все дело было в Имоне. Он следил за мной, а потом схватил ее и увез: в этой суматохе никто ничего не заметил.

— Она жива? — спросила я.

— Ну вот, тот же вопрос. И ответ будет тот же.

Глаза его приобрели металлический блеск.

— Все это, конечно, забавно, красавица, но я начинаю терять терпение. Так что давай вернемся к предмету беседы.

— Я же объяснила: у меня нет украденных Квинном бутылок.

— О, это я понял. Они пропали, и их не вернуть. Но, надеюсь, ты понимаешь, джентльмена, у которого Квинн взял деньги, милого джентльмена из Южной Америки, в паре с которым Квинн вел бизнес, этот факт вовсе не обрадует. Но меня это, в общем-то, касается лишь постольку поскольку, тем паче, что джентльмен из Латинской Америки знает меня под тем же именем, что и ты. Однако если он все же найдет меня, то, боюсь, мне придется навести его на тебя.

— Я… — Меня чуть ли не колотило от злости. — Я тебя не понимаю. От меня-то ты чего хочешь?

— Ну что тут непонятного: я явился, чтобы вернуть собственность моего клиента, — заявил он таким тоном, словно речь шла об обычных деловых взаимоотношениях и он несколько удивлен моей непонятливостью. — Да, возвращать, как я понимаю, нечего, — и в этом я склонен тебе верить, но ведь были понесены расходы, нуждающиеся в возмещении. Другое дело, что ты можешь избавиться от меня весьма дешево, все, что я прошу, это мои комиссионные.

Он умолк, выразительно посмотрев на лицо моей спящей сестры, и провел подушечкой большого пальца по ее приоткрытым губам. Словно восхищаясь. А когда заговорил снова, голос его лишился недавней резкости и снова приобрел мягкость и теплоту, характерные для прежнего Имона.

— Мне больше одного не нужно. Простой обмен: одна сестра на одного джинна.

Грудь моя сжалась так, что перехватило дыхание, но меня все-таки хватило на то, чтобы сдавленно, со злобой ответить:

— Ты заблуждаешься, придурок. Мне нечего тебе дать, нет у меня никакого джинна.

Имон, не говоря ни слова, взял с кофейного столика пульт и направил на висевшую на стене большую плазменную панель. Шла биржевая передача Си-эн-эн, вещали что-то про падение акций. Он стал нажимать кнопки, пока не включил воспроизведение записи. Она была сделана под довольно странным углом, но достаточно четко.

На экране появилась моя старая спальня. На моих глазах дверь распахнулась, и мы с Дэвидом, нетерпеливо обнимаясь, появились в ней, пятясь задом.

— Останови! — прошептала я.