Это было трудно.

— О, я понимаю, — вдруг сказала девушка, — ты хочешь побить рекорд отца.

Реджин громко фыркнул и захохотал. Роннан нахмурился.

— Твой сарказм неуместен. Рэд, у нас слишком шумно.

— Да, конечно, — тот сделал над собой гигантское усилие и перестал смеяться, — но это было великолепно. Браво, Роми.

— Так вот, — еще заметнее сдвинул брови старший брат — я спросил у тебя, как тебе понравился Лэверли?

— Ну… он довольно забавен, — отозвалась она, — хотя, если честно, я не знаю. Я с ним не разговаривала.

— Ничего. У тебя еще будет такая возможность.

— Да? Звучит заманчиво.

Фыркнувший Реджин понял сарказм, Роннан — нет.

— Вот и прекрасно. Я рад, что ты так настроена. Я полагаю, тебе нужно знать, что ты с младенческих лет помолвлена с Лео.

Ромейн вытаращила глаза:

— Что?

— Я говорю, ты помолвлена с Лэверли и должна будешь выйти за него замуж. Пока тебе следует привыкнуть к этой мысли.

Девушка молча смотрела на него, не в силах ничего сказать. «Она должна привыкнуть к этой мысли»? Она должна выйти замуж за этого престарелого мага? Ну, пусть не престарелого, пусть он в рассвете магических сил, все равно. Она уже привыкла к мысли, что может делать все, что хочет. Хочет, а не должна. И теперь выясняется, что в мире магов все так же, как и в мире людей.

— Я не хочу, — сказала Ромейн.

Теперь настал черед Ронанна говорить «что».

— Не хочу, — повторила девушка, — она мне не нравится.

— Ничего, понравится.

— Ты еще скажи: «стерпится — слюбится», — не выдержала она.

Реджин захихикал.

— Так, — суровый брат повернул к нему голову, — если не можешь сдерживать свои буйные эмоции, лучше ступай отсюда.

— Я молчу, — торопливо проговорил тот.

— Я не буду выходить замуж за Лэверли, — твердо сказала Ромейн, — я не стану к нему привыкать. Это все? — она встала.

— Нет, не все, — казалось, в комнате похолодало, — сядь.

— Нет.

— Сядь, мы не закончили.

— Я закончила.

В гостиной в самом деле стало намного холоднее. На окнах появились морозные разводы. Стекла задрожали.

— Сядь, — едва ли не по буквам повторил Роннан.

Его глаза сузились.

— Нет.

— Хватит, — не выдержал Реджин.

Он уже не смеялся.

Зрачки Ромейн расширились. Красивый стол из резного горного хрусталя покрылся трещинами, а ваза на нем дрогнула и разлетелась на мелкие осколки. Реджин подпрыгнул в кресле.

— Перестаньте! — взмолился он, — хватит. Вы с ума сошли? Рон!

Тот как не слышал.

— Сядь, — снова сказал он, не сводя глаз с сестры.

— Я не сяду. Ты меня не заставишь.

Неровные, большие осколки, секунду назад бывшие красивым предметом мебели, посыпались на пол.

— Черт, хватит! — рявкнул Реджин, вставая между ними, — не дави на нее, Рон. Это ни к чему хорошему не приведет, — и он пихнул брата в грудь, — остынь!

— Это ты мне говоришь? — словно очнулся тот, — кому из нас следует остыть? Разве Меор не научил тебя сдерживаться, Ромейн?

— Научил, — ответила девушка, — я умею сдерживаться.