– Ты меня удивила, – возник в темноте его голос. – Не думал, что до этого дойдет.

– Наверное, ты врешь, – прошептала она. – Но спасибо за попытку меня обмануть.

Прильнув к нему, она стала целовать его в живот, провела руками вниз по неровному боку и нащупала длинную линию морщинистой, узловатой плоти.

– Ой, – сказала она. – Что это?

– Шрам, – тихо ответил он в темноте. – Старый шрам.

– От чего?

– От одной очень горячей штуки.

Но она его уже почти не слышала. Она обвила руками твердый изгиб его ягодиц, ощутив мышцу. Теперь глаза у нее были закрыты. Голова слегка кружилась. Когда‑нибудь, в старости, мне понадобятся воспоминания, подумала она. Мне приятно об этом думать. Она снова шевельнула руками.

– Хорошо, – произнес он.

Потом, когда он ее все‑таки не убил, она резко перевернулась на влажных простынях. Экстатически дернулась, словно пробуждаясь от крепкого сна. Я забыла, подумала она, совсем забыла, как это бывает.

– Ты голодный? – пробормотала она. – Мы так и не поужинали.

– Ерунда.

Они лениво, не торопясь, встали. В полумраке она разглядела шрам у него на животе. Лоскутки пересаженной кожи, возможно – не меньше двух операций. Каково это, когда тебе так выжигают живот? Не спрашивай, предупредила она себя, он не хочет об этом говорить.

Она натянула халат, пока он влезал в штаны. На кухне он уселся на стул, пока она делала макароны и салат на скорую руку. Рэй зашнуровал ботинки, сунул мобильник в карман, снова надел бейсболку. Она зажгла свечу и открыла бутылку вина. Сейчас скажу тост – за радости сексуального акта, подумала она. Она достала два бокала, разлила вино, накрыла на стол, и ей было так хорошо, как не бывало уже… господи, да уже годы. Может, сегодня же вечером мы сделаем это еще раз, надеялась она. Я постараюсь удержать его здесь до самой последней минуты. Она взглянула на часы, зная, что вот‑вот должна позвонить ее мать: это было бы сейчас совершенно некстати. Тут она вспомнила об отце Рэя.

– Тебе не надо позвонить отцу? – спросила она.

– Сейчас он, скорее всего, слушает, как играют «Янки». Но мне надо будет проверить, как он там.

По телефону? Или ему нужно будет сходить к отцу? Она уже готова была уточнить, когда заметила, что по ее подъездной аллее движутся чьи‑то фары.

– Странно.

– Что такое? – спросил Рэй.

Держа дымящийся горшочек с макаронами, она выглянула из кухонной двери.

– На аллее лимузин. Из него выходит мужчина. И еще мужчины.

Она шагнула назад.

– Ты никого не ждешь?

– Нет. – Она еще раз глянула. – Осматривают твой пикап.

– Я забыл его запереть.

– Они не собираются открывать… по‑моему, они идут сюда.

Кто‑то массивный показался за дверным стеклом, постучал. Рэй встал. Незнакомец заколотил в стекло.

– Эй! – тревожно окликнула она. – Кто там?

Стекло над дверной ручкой разбилось вдребезги. Она закричала и отпрыгнула за кухонный стол.

Рука в перчатке проникла в отверстие и отперла замок. Затем исчезла. Внутрь шагнул крупный китаец в темном костюме. Он отошел в сторону, и вошли еще трое китайцев.

– Рэй, – сказал первый мужчина, указывая на него. – Идешь с нами.

Рэй встал между нею и вошедшими, защищая ее.

– Вы кто, ребята?

Они не ответили. Первый поддернул рукав пальто, показывая пистолет.