– Мисс леди, – произнес первый китаец, – не вызывайте полицию. А то мы вернемся и… – он посмотрел на горшочек макарон у нее в руке, – и съедим всю вашу плохую лапшу.

Двое положили руки Рэю на плечи. Она ощутила, как по его телу пробежала дрожь – желание физически отреагировать, дать отпор, – но он это желание тут же подавил. Он посмотрел на нее.

– Ничего, – сказал он. – Не звони в полицию. Я серьезно.

Но она знала, что это не «ничего». Она стояла в дверях кухни, пока они волокли Рэя вниз по лестнице и потом запихивали в лимузин.

Неужели все это было на самом деле?

Она хотела закричать, ей нужно было закричать. Они его увозили! Дверцы захлопнулись, длинный автомобиль задним ходом плавно выехал с аллеи – и вот он уже исчез.

Что делать? Должна ли она что‑нибудь предпринять? Она глянула на пол, где валялись осколки. Руки у нее тряслись. Эти люди могли ей что‑нибудь сделать. Как они собираются поступить с Рэем? Он не знал этих людей, но… Она видела, что он смирился с их появлением, как будто сразу сообразил, кто они такие. Она взяла телефонную трубку. Рэй сказал – не звони, и я не буду, подумала она. Нет, все‑таки буду. Она стала набирать номер полиции. Но потом остановилась. Вдруг Рэю будет только хуже? Из‑за нее? Она не могла этого допустить.

Поэтому, вместо того чтобы звонить в полицию, она сунула телефон в карман халата и вышла из кухни. Красный пикап Рэя стоял на том же месте на подъездной аллее, параллельно ее собственной машине, и она подергала за ручку пассажирской дверцы. Та открылась. Она поднялась на высокую подножку и забралась внутрь, отлично при этом понимая, что в освещенном салоне видна всем, кто будет проезжать мимо или выглянет в окно. Она предполагала найти в машине обертки от фастфуда, стаканчики из‑под кофе – весь этот мусор, который болтается у мужиков в пикапах и грузовиках. Однако вместо этого она обнаружила планшет, на котором были записаны имя и адрес отца Рэя; в нем хранились записи по дому, которые вел Рэй. Она изучила его плотный, аккуратный почерк. Под планшетом лежали три книги: одна – о воздействии Китая на мировую экономику, другая – философский трактат о смерти и сознании, а третья – толстый том по истории Афганистана, лондонское издание 1936 года. Я понятия не имею, что он за человек, подумала она. Она открыла бардачок. Записи о ремонте двигателя, тщательно соединенные скрепками. Под ними – десятидюймовая финка с потертой рукояткой, обмотанной клейкой лентой. Она на дюйм‑другой вытянула оружие из ножен. Блеснуло лезвие. Испугавшись, она засунула финку обратно в ножны.

Не сходя с места, заглянула под сиденье. Под водительским лежал обычный аварийный набор – маячки, фонарь, тросы. Из‑под пассажирского сиденья она вытянула девичью полотняную теннисную туфлю желтого цвета – казалось, так и излучавшую игривость и сексуальность. Она положила ее рядом с собственной ногой. Слишком мала для нее. Изящная, нежная ножка. Тоненькая ступня на сексуально‑тоненькой лодыжке. Туфля неношеная, совсем новая. Она почувствовала укол ревности, легкое раздражение. У Рэя явно был секс с той, которая потеряла эту штуку. Такие вещи сразу чувствуешь. Вот что он имел в виду, когда сказал про «признание». Может, она когда‑то выставила его за порог. Но почему? Кто бросит такого мужика, как Рэй? – спрашивала она себя. Она вдруг вспомнила, как громко хватала воздух в постели, как ее руки стискивали простыни.

Ей безумно хотелось что‑нибудь разузнать, что‑нибудь сделать, и она погрузила руку под сиденье как можно дальше. Она нашарила контейнер. Открыла крышку. Внутри… что это – мертвое животное? Нет, волосы: густые, темные, курчавые. Какая мерзость! И еще там таилась записка.