|
С этими людьми всегда так. Может, что‑то связанное с наркотиками: девчонки покуривали, а их парни торговали травкой. Сейчас в Бруклине масса мексиканцев продают травку. О некоторых мы знаем. Штука в том, что разные группировки вечно грызутся за место под солнцем, всё норовят показать друг другу, какие они крутые и свирепые. К примеру, албанцы очень суровые ребята. И сальвадорцы тоже. Месяц назад мы нашли одного покойника: его разрезали ленточной пилой и насадили верхнюю часть туловища на кол, точно какое‑то мексиканское пугало. Так что прикончить парочку нелегальных иммигранток, чьих‑то подружек, – неплохая реклама. Мол, твои девчонки – дерьмо, и сам ты никто, вот как мыслят эти люди. В машине, в багажнике и бардачке, мы нашли следы травки. Автомобиль до сих пор на просушке, потом посмотрим, есть ли там еще что‑нибудь интересное. Нам надо кое с кем потолковать – с нашими осведомителями: «кротами», «крысами» и прочими приятными ребятами.
– Не видел этот сюжет в новостях. – А тебе никто не говорил, Рэй? – Про что? – В Бруклине не бывает новостей. Хочешь попасть в новости? Тогда совершай свои преступления на Манхэттене, лучше всего южнее, скажем, Девяносто шестой улицы. Хотя мы сами замяли дело, чтобы к нам потянулось больше информаторов. В одной из желтых газетенок что‑то разнюхали, но большого шума не вышло. Ну так вот, кто‑то разбил куском асфальта боковые окна в машине, спереди, чтобы открыть дверцы, но этому человеку не удалось спасти девушек, и он исчез. Получается, что машина была заперта изнутри, а значит – либо девушки сидели в машине, как в ловушке, либо кто‑то запер двери, когда они уже не могли ему помешать. В салоне нашли бутылку вина: может быть, они вырубились, мы пока получили не все результаты токсикологических анализов, вскрытия и взвешивания тел, а это, по‑моему, позор. – Блейк сделал всасывающий звук: видимо, он пил кофе. – Пока еще слишком горячо. В общем, тот, кто пытался их спасти, похоже, перепугался и не хотел ввязываться, и кто его упрекнет? Примерно час на трупы лился дождь, заодно отмывал машину. – Блейк помолчал, а когда заговорил снова, его голос стал профессионально‑негромким, чуть более медленным; он плавно перешел к вопросу: – А кстати, почему ты интересуешься? Рэй не собирался упоминать о вечере, проведенном с Ченом и его людьми, по крайней мере пока. – Моя бывшая девушка работает в той же компании, что и они. Думаю, она с ними виделась в тот вечер. – В таком случае мы не прочь с ней поговорить. – Я тоже. Ее сейчас нет поблизости, если ты понимаешь, о чем я. – Найдешь ее – дай мне знать. Она для нас представляет интерес. Как ее зовут? – Цзин Ли. – Китаянка? Настоящая? – Да. – Рэй знал, что этот факт прочно засядет у Блейка в голове. – В смысле – приплыла из‑за океана? – Можно и так сказать. – Ему хотелось сменить тему. – И как вы собираетесь найти ребят, которые это сделали? – Работенка непростая. В общем, пока никто ничего не видел. Дело было перед рассветом. Посмотрим, что там за травка, может, она нам что‑нибудь даст. Грузовые машины не имеют права заезжать на Белт‑парквей, а если что – у нас имеются камеры наблюдения. Иногда эти камеры работают, иногда их никто не обслуживает. Ясное дело, если ты знаешь обходные пути, тебе незачем тащиться по Белт. – Блейк издал смешок, похожий на лай. – Твой отец наверняка кинулся бы в подземные коллекторы под стоянкой, стал бы их обыскивать. – Вы так и делаете? – Пока нет. Мы не можем лазить в коллекторы. – Почему? – Эти болота – федеральная собственность. |
