По жизни я пошёл своим путём, и как оказалось, сумел каким-то образом обойти гораздо более талантливого человека, что он сейчас мне и пытается объяснить.

Странно мне такое слышать, но что есть, то есть…

* * *

Всё когда-то проходит…

Так и у меня вышло. Отгремели салютами празднества. Отчадили ладаном церковные церемонии. Отправились домой индийцы, удостоенные солидных и основательных переговоров с нашими лучшими дипломатами и личной встречей с Российским Императором.

Успел и я многие хвосты подчистить, прежде чем собрался в путь-дорогу.

Впереди у меня война. И по нашему плану начнётся она с острова Цусима. Островок хоть и невелик, и с виду неказист, но больно уж он удачно расположен. Можно сказать, на перепутье главных морских путей между Японией и материком расположился.

От того, насколько быстро и удачно мы захватим Цусиму, зависит вторая стадия операции, про которую уже имеется договорённость с индийцами.

Играть мне приходится тонко.

Можно сказать, ювелирно.

Есть у сёгуната один козырь, против которого мне нечего возразить, и называется он — ополчение. За довольно короткое время сёогун может собрать армию под сто тысяч человек. По нынешним временам это огромная сила, но в том-то и дело, что в этой силе одновременно кроется и слабость нового сёогуна, которого выбрали взамен недавно убитого ниндзями.

Особых запасов продовольствия на Хонсю нет, а стотысячную армию придётся чем-то кормить.

Теоретически и я бы мог повторить фокус с ополчением, поставив под ружьё часть населения на Хоккайдо, но всё дело в том, что только теоретически. В реалиях у нас с Аю нет власти на острове. Есть поддержка большинства Кланов Хоккайдо, и не более того. А они воевать не хотят. Некоторую помощь, возможно, окажут остатки изгнанных с Хонсю Кланов, не поддержавших заговор. С их лидерами мне ещё предстоит встречаться, но я заранее понимаю, что под свои знамёна им столько же солдат, как у сёгуната, не собрать. Тем не менее, атака со стороны Хоккайдо нам будет крайне нужна. Хонсю остров большой, и вытянулся он ни много ни мало, а аж на тысячу триста километров.

Представляю, как весело станет новому сёогуну, когда он узнает, что Хонсю одновременно атакован с севера и юга. Дробить армию и отсылать воинские подразделения в противоположные стороны, но кто тогда защитит Токио, а заодно и власть сёгуната, держащуюся на штыках солдат? Нет, не обойтись ему без сбора ополчения, а значит придётся ему воевать по моим правилам.

* * *

Утром на улицах Токио всегда людно.

Спешат на работу мужчины.

Торопятся на базар женщины, надеясь найти что-нибудь из еды посвежее и подешевле, а то цены в последнее время выросли неимоверно.

Суетятся торговцы, норовя успеть выложить свой скудный товар раньше конкурентов. Стайками несутся мальчишки — разносчики в поисках подработки.

Семенят ногами дзирикися, японские рикши, развозя из богатых жилых районов состоятельных торговцев, портовое начальство и упитанных интендантов, для которых самим ходить затруднительно.

В городе всё ещё видны следы траура. На домах ещё висят холодные белые ленты. Цвет широ божественного происхождения, цвет смерти, траура и скорби. Может оттого и не видно улыбок на лицах людей, но ещё не заметно и следов отчаяния.

Пожилой хромой зеленщик, поглядывая на встающее Солнце, старательно катил свою старую поскрипывающую тележку в обход разрушенного дворца Микадо, направляясь в сторону аристократического квартала.

В это время года зелень в цене, и далеко не все могут позволить её к столу. Кроме нескольких пучков зелени, местами высунувшейся из завёрнутых бумажных кульков, в тележке лежала объёмистая картонная коробка.