Прошла целая вечность, прежде чем мы вышли к площади возле дворца. Ублюдок решил устроить прилюдное показательное выступление Судейского совета вместо тихого заседания за закрытыми дверями в присутствии представителей именитых родов. Площадь, на которой так часто проводили казни и никогда – слушания.

Алерикс любил рассматривать на рассвете тела недругов, практически обескровленные, разодранные на ошмётки и подвешенные к высоким мраморным столбам.

– Место, которого удостоится не каждый, Нейл, – взирать на окна дворца без опасения за свою дальнейшую судьбу.

– Сильно сомневаюсь, что сейчас хотя бы одна из этих туш думает о мрачном великолепии твоего дворца, Лер.

– Не важно, что думают они, племянник. Важно то, что я не оставил им другого выбора.

Что же, на этот раз Алериксу придется смириться, что ему не предоставят выбора. Каким бы могущественным и сильным ни был монарх, без должной поддержки он не более чем очередная мишень для врагов. Именно поэтому любому правителю нужны те, кто будет стоять позади него. Те, кто будет прикрывать его спину… или первым вонзит в неё нож. И то, какое действие предпримут союзники, в первую очередь зависит от того, кто стоит перед ними. Пусть не доверяя, но принимая правила игры.

И сейчас те, кто поддерживал Алерикса Мортифера, были теми, кто склонял голову перед его отцом и именем рода. Теми, кто немало преимуществ получил в свое время от моего отца и меня, и никто не говорит о том, что они согласны променять свою безопасность на желания императора. Нет, я знал, что им плевать на меня, они просто не могут позволить Алериксу диктовать свои условия. Позволить ему выносить личные приговоры сегодня означает уже завтра бояться за собственные жизни.

Они стояли в центре на помосте в форме полукруга, гордые и исполненные почтительной важности, Высшие Деусы, призванные прочитать приговор, вынесенный не ими. Шесть фигур, облачённые в длинные, с виду ритуальные рясы с нашивками в виде ладони с пальцами одинаковой длины. Своеобразный символ справедливости на Едином Континенте. Заблуждение, о котором многие предпочитают не думать. Справедливость не бывает одна на всех, она возможна лишь между людьми с одинаковыми мыслями, взглядами и положением. Для всех остальных это уже не справедливость, а навязанная воля.

Смотрел на судей, вспоминая, каким образом тот или другой служитель закона получил это довольно тёплое место, заметив, как стиснули они челюсти, судорожно сглотнув слюни. Один даже вздёрнул подбородок, вложив во взгляд всё свое праведное презрение к преступнику, предавшему императора и интересы короны.

Сбоку от них расположилась элита Единого Континента, предвкушая незабываемое зрелище. Никто даже не удосужился скрыть то нетерпение, которое исходило от этой толпы, единой в своем желании сожрать одного из сильнейших.

Среди них, правда, было немало моих сторонников, тех, кто выбирал любую оппозицию правящему режиму, и тех, кто непосредственно поддерживал меня, но они, следуя плану, не смели показывать своего неодобрения.

Невольную усмешку, заигравшую на губах, сорвало тут же, как только ощутил её аромат, коснувшийся осторожным порывом ветра ноздрей. Чисто инстинктивно втянул глубоко, едва не задохнувшись, не закашлявшись, словно от свежего глотка воздуха, ворвавшегося в наш смрадный вертеп. Пока будто не прошибло холодным потом, что это запах предательницы, из-за которой я сейчас стоял со скованными руками в ожидании, пока кучка клоунов моего дяди вынесет мне приговор.

Бросил взгляд на импровизированную императорскую ложу, в которой сидела и она, не отрывая взгляда от меня.