- Мне надо подумать, - не меняясь в лице, заметил Василий.

Он оглядел с головы до ног сгрудившуюся невеселую толпу шляхтичей.

- Предлагаю, - сказал, наконец, ливонец. - Мы оставляем вам обоз, а взамен берем двух человек из вашей банды к нам в услужение. На пять лет без права выкупа. Идет?

Шляхтичи, шипя и чертыхаясь, начали переговариваться между собой.

- Командир! - сказали они, вдоволь нашипевшись. - Может, просто разойдемся краями? Будто ничего и не было? Ну, его в пень, этот ваш груз, возитесь сами.

- Тогда берем вашего атамана провожатым, а вы нас не преследуете. Иначе утопим его в грязи.

- А точно, ничего с ним не сделаете?

- Слово шляхты, - серьезно ответил Вася.

Разбойнички погрустнели.

- Ладно, ладно, - успокоил их ливонец. - Пошутил. Просто честное слово. А если обману - подайте на меня в суд и в розыск. Международный.

Взоры шляхтичей окончательно потухли. Знают, поди, не понаслышке, что есть суд, где бы и когда бы его ни собирали.

- Да ладно тебе, Вася, стращать народ! - сказал Добрыша и вышел из чащи. На плече он нес связанного по рукам и ногам атамана. - Не причиним никакого вреда вашему главарю. Оставим в целости и сохранности на первом же постоялом дворе.

- А лошади где? - поинтересовался Василий. - В грязи не барахтаются?

Кони, словно подслушав, дисциплинированно плечом к плечу вышли следом за ливом. Расчехленный лук покачивался в такт шагам, приспособленный к луке седла.

- Поехали, что ли? - предложил Добрыша и сгрузил атамана на повозку.

Тот глубоко вздохнул и прошипел своим товарищам несколько слов. Те в ответ согласно закивали головами.

Ливонцы тронули повозку, а сами пустили коней следом.

- Погоди! - закричали вслед шляхтичи. - Звать-то вас как?

- Илейко Нурманин, - ответил Василий через плечо. - Тахкодай (точильщик, в переводе с ливвиковского, примечание автора). И я - Василий-кожемяка.

Они молча проехали почти версту, пока не убедились, что шляхтичи их действительно не преследуют.

- Почему: Илейко, да еще и Нурманин? - поинтересовался, наконец, Добрыша.

- Потому что он точильщик, да еще и Господом отмеченный (об этом в моей книге "Не от мира сего 1", примечание автора). Неужто, забыл про свершившееся чудо?

Добрыша отрицательно замотал головой, зато атаман с шипением признался со своего места:

- Я слыхал. Он еще Соловья Разбойника приволок на ваш народный хурал.

- Не он, а - он, - Василий подбородком указал на Никитича. - Так?

- Так, - вздохнул Добрыша, который в действительности как-то пропустил мимо ушей народные байки.

- Скромничает, - объяснил шляхтичу Вася. - Бывает у простых и честных людей.

У того даже морщинки на лбу разгладились. Вероятно, очень понравилось упоминание о честном человеке. Опасался, видать, что не сохранят ему здоровье.

Василий несколько раз бросался с коня наземь, вызывая удивление не только у разбойника, но и у товарища по смоленскому этапу. Опытный сопроводитель ценных грузов слушал, припадая ухом к дороге, не мчит ли кавалерия по их следам, чтобы лихим наскоком отбить атамана, а их самих обезглавить. Но ничего подозрительного расслышать не удавалось.

Где-то по пути был разбит город -  не город, село - не село, а городище, именуемое "Гнездом". Там можно было не только вполне безопасно отдохнуть, сдав весь свой товар под надежную охрану, развлечься в развлекательных заведениях, но и нанять себе в дальнейшую дорогу охрану, сменить лошадей, подправить амуницию. С оружием ходить внутри городища запрещалось, поэтому считалось, что в "Гнезде" безопасно.

Однако похороны на местном погосте были не столь уж и редки. Умирал народ от полученных в дороге ран, от внезапных сердечных ударов при развлечениях, от вкусной, но нездоровой пищи. Словом, если атмосфера "Гнезда" сопутствовала потере бдительности и осторожности, то человек запросто становился трупом, а все его имущество девалось куда-то на вполне законных основаниях.