Никитич махнул рукой, и коллега умчался, словно его и не было. Еды, кстати, обнаружить не удалось, сколько ни рыскал Добрыша в близости от дома. Забыл, наверно, Вася. В горячке летней ночи. Проникать внутрь лив не отважился, довольствуясь сухим пайком и водой из дорожных запасов.

Он, устроившись под повозкой, укрылся попоной и, посмотрев на звезды у горизонта, провалился в сон. И сразу же вывалился из него, потому что какая-то темная личность принялась ожесточенно тащить его из-под телеги за ноги.

Добрыша удивился и позволил темной личности вытащить его под не успевшие померкнуть звезды. Возмущаться такой манерой он пока не стал: хотелось выяснить цель, преследуемую незнакомцем.

А темная личность вполголоса прошипела что-то другим темным личностям, которых обнаружилось поблизости целых три. Одна из них склонилась над ливом, словно присматриваясь, но Добрыша сохранил в тайне свое пробужденное состояние. Интересно, с чего это с ним обращаются, как с усопшим?

Додумать он не успел, потому что осматривающий его человек воздел руки с зажатым в них мечом, явно намереваясь проколоть Добрышу, как тыкву. Вот так новость! Никитич крутанулся в сторону, сбивая с ног человека, нависшего над ним. Меч воткнулся в землю рядом. Но ненадолго.

Лив в мгновение ока схватил его за рукоять и резким движением полоснул ближайшую фигуру по тулову. Голова у той сразу же отделилась от тела и укатилась с глухим стуком под колесо повозки, а руки принялись лихорадочно шарить в воздухе вокруг себя, в то время как кровь толчками извергалась из перерубленной шеи. Даже скупого света звезд хватило, чтоб разглядеть все это великолепие.

Но наблюдать за тем, как обезглавленный человек ищет потерянную голову, не было времени. Добрыша мощным пинком отбросил со своего пути былого обладателя меча, попытавшегося встать на ноги, и отбил выпад кривого ножа, которым еще одна темная личность пыталась достать до его сердца. Сразу же бросил меч в четвертую фигуру, которая вознамерилась его атаковать с какой-то пикой. Они встретились: меч проткнул человека насквозь, ударив рукоятью о ребра так, что фигура только взмахнула ногами, сбитая наземь мощным ударом.

Лив тотчас же пнул человека с ножом под колено, а когда тот начал заваливаться, ударил, коротко замахнувшись, локтем под основание черепа. Тот хрустнул, выронил нож и завалился на обезглавленного коллегу.

Больше никакого движения в темноте не угадывалось, разве что хрипло дышал ушибленный хозяин меча. Добрыша не стал его добивать, наоборот - связал ему руки и ноги веревкой, доселе служившей путами у атамана шляхтичей. Впрочем, приглядевшись, он понял, что все вернулось на круги своя.

- Неужели успел соскучиться? - спросил Добрыша у снова связанного главаря разбойников.

Тот не произнес ни слова в ответ, только застонал, перемежая стоны с шипением.

- Сколько вас здесь? - спросил Никитич. - Где прочая банда?

- Не знаю, - шляхтич все же нашел в себе силы пробормотать фразу.

Такой ответ нисколько не удовлетворил лива.

- Подумай хорошенько, стоит ли таиться? - сказал он. - Сказано же в Писаниях: "Все тайное станет явным".

- Да нас было всего четверо! - загорячился атаман. - Я и эти местные прислужники.

К своим соучастникам он относился с нескрываемым презрением. Вероятно, они организовались самым случайным образом, и в состав банды шляхтичей не входили. Так, временные подельники, поэтому и оружия толкового они не имели.

"Придется Василия будить, если он спит, конечно", - подумал Добрыша. - "А если не спит, то чем же он таким занят, что не услышал всю эту возню во дворе?" Почему-то встречаться с Маришкой не хотелось до безобразия. Но, похоже, безобразий избежать не удастся.