|
- Не хочу скрывать от тебя, Фриц, что нет больше ни единого существа на свете, которое я мог бы терпеть рядом с собой, когда завтракаю и читаю утреннюю газету. Ты - совсем другое дело. Когда ко мне обращаешься ты, я знаю, что не только не должен непременно что-нибудь ответить, но даже могу и не прислушиваться, будучи уверенным, что ты всегда меня правильно поймешь. Однако на сей раз считаю своим долгом довести до твоего сведения, что прекрасно понял, что ты имеешь в виду. В частности, своей репликой ты выразил опасение, не означает ли мой безмятежный отдых отсутствия в данный момент у нас клиентов и срочных дел, и тебя беспокоит, как бы это не отразилось на нашем банковском счете и не привело к снижению уровня комфортности нашей жизни. Я ведь тебя правильно понял, не так ли? - В общем да, - он ловко сбросил мне на тарелку пышный, поджаренный до золотистой корочки блин. - Хотя ты напрасно думаешь, будто меня это тревожит, вовсе нет. Здесь, в этом доме, об этом никогда не приходится волноваться. С такими людьми, как мистер Вульф и ты... Раздался телефонный звонок. Я прямо там же, на кухне, поднял трубку и услышал глубокий баритон, сообщивший мне, что его обладателя зовут Рудольф Хансен и что он желает говорить с Ниро Вульфом. Я ответил, что до одиннадцати часов сам Вульф недосягаем, но если что-нибудь срочное, то я могу передать. Он заявил, что должен немедленно с ним увидеться и будет у нас через пятнадцать минут. Я довел до его сведения, что до одиннадцати ни о чем не может быть и речи, если он не попытается мне объяснить, с чего вдруг такая спешка. В ответ он сообщил мне, что через пятнадцать минут прибудет, и повесил трубку. Фриц тем временем убрал с моей тарелки остывший, по его мнению, блин и приступил к изготовлению нового. Обычно перед встречей с новым для пас человеком я навожу о нем некоторые справки, но вряд ли я мог бы за оставшиеся пятнадцать минут слишком в этом продвинуться и к тому же у меня был горячий блин и еще одна чашка кофе. Едва я успел со всем этим покончить, дойти вместе с "Таймсом" до кабинета и положить газету на свой письменный стол, как в дверь позвонили. Выйдя в прихожую и заглянув в дверной глазок, я обнаружил на пороге перед входной дверью не одного, а сразу четырех незнакомцев: троих среднего возраста и одного, для кого этот возраст уже остался далеко позади. Все были хорошо одеты, двое даже в шляпах. Я приоткрыл дверь на пять сантиметров, ровно настолько, насколько позволяла длина дверной цепочки, и проговорил в образовавшуюся щель: - Попрошу вас представиться, господа. - Меня зовут Рудольф Хансен. Я вам звонил. - А остальные? - Послушайте, это, наконец, смешно. Откройте же дверь. - Уверяю вас, мистер Хансен, что это кажется смешным только на первый взгляд. Здесь, в радиусе ста миль от этого дома, куда, между прочим, входит и тюрьма "Синг-Синг", найдется никак не меньше сотни людей, которые сгорают от желания сообщить мистеру Вульфу, что они о нем думают, а при удобном случае и доказать это на деле. Согласен, что вы не производите впечатление хулиганов, но ведь вас же четверо - так что будьте любезны представиться. - Я адвокат. Это мои клиенты: Мистер Оливер Бафф. Мистер Патрик О'Гарро. Мистер Вернон Асса. Конечно, их имена мне ничего не дали, но у меня по крайней мере появилась возможность к ним присмотреться, и если я хоть немножко физиономист, то они явились не создавать проблемы нам, а как-то выпутаться из своих. |
