|
Попросил к телефону Вульфа, в ответ получил обычную дозу. Потом поинтересовался, не хочу ли я ему что-нибудь сообщить, на что получил отрицательный ответ. - Все, - проговорил он, - с меня хватит. Я официально довожу до вашего сведения, что наш договор расторгается и он более не представляет фирму "Липперт, Бафф и Асса". Учтите, что наш разговор фиксируется. Он может прислать нам счет за услуги, оказанные к настоящему моменту. Вы меня слышите? - Понятно, слышу. Хотелось бы, конечно, сказать что-нибудь еще, ведь не каждый день случается, что твои телефонные разговоры фиксируются, но вроде и сказать-то больше нечего. Остается только попрощаться. Я вышел в прихожую, поднялся по лестнице на второй этаж в комнату Вульфа, постучал в дверь и вошел. Он сидел в большом кресле у окна, в рубашке с короткими рукавами, в расстегнутом жилете и с книгой в руках. - Вижу, вы здесь славно и удобно устроились, - заметил я с одобрением, - но вы ведь всегда предпочитали свое кресло внизу, так что рад вам сообщить, что вы вполне можете спуститься, если, конечно, хотите... Только что звонил О'Гарро и расторг наш договор. Нас уволили. Он сообщил, что наш разговор фиксировался. Я все думаю, почему это человек чувствует себя таким значительным, когда знает, что его слова фиксируются? Да нет, я не про него, а про себя... - Вздор, - бросил он. - Да нет, честно, я действительно прямо как-то даже почувствовал себя значительней. - Помолчи, - он закрыл глаза. Через минуту открыл их. - Что ж, прекрасно. Я скоро спущусь. Все это чертовски некстати. Я согласился и покинул его. Когда я вернулся вниз, меня обуревали смешанные чувства. Конечно, что уж тут забавного, когда вас вот так берут и выкидывают за шиворот. Это никак не украсит нашу репутацию, зато процентов на девяносто пять сократит сумму, которую мы сможем вписать в счет, теперь ведь все ограничится не слишком впечатляющим гонораром за консультацию... Но я не разрыдался, я просто начал прогуливаться по кабинету и ждать дальнейшего развития событий. Может, по крайней мере хоть теперь этот зажиревший пес наконец проснется и покажет зубы? Может, он хоть даст глазам немного передохнуть от непрерывного чтения? Может, по крайней мере мне больше не придется постоянно изобретать псе новые и новые объяснения того таинственного факта, почему нельзя беспокоить разговорами гения, когда в нем идет процесс ферментации. Зазвонил телефон, я снял трубку и уже знакомый мне баритон сообщил: "Это Рудольф Хансен. Попросите к телефону мистера Вульфа". Я уже больше не изощрялся, просто коротко бросил: - Ничем не могу помочь. Велено не беспокоить. - Не говорите ерунды. Его уж наверняка побеспокоило сообщение мистера О'Гарро. Соедините-ка меня с ним. - Никакого сообщения мистера О'Гарро я ему не передавал. Если он не велит его беспокоить ни при каких обстоятельствах, то это и значит: не-бес-по-ко-ить-ни-при-ка-ких-об-сто-я-тель-ствах. Неужели непонятно? - Так вы что, ничего ему не передавали?! - Нет, сэр. - Но почему? - Бог мой, сколько раз вам нужно повторять? Не-бес-по-ко-ить! - Да... Весьма странный способ... Впрочем, не имеет значения. |
