Антея ничего не ответила.

— А как ваша голова? — вдруг воскликнула она. — У вас болела голова?

— Иногда, — признался герцог. — Но это, наверное, от перегрузки.

— Мне… очень жаль.

«Вот еще один легкомысленный поступок, который причинил вред герцогу», — сказала себе Антея.

Она была почти уверена, что при других обстоятельствах герцог никогда бы не отправился в такой дальний и трудный путь сначала в Йоркшир, а потом в Вустершир, хотя еще не вполне оправился после падения.

Кролик был готов. Антея вынула его из кастрюли, переложила на фарфоровое блюдо и поставила на стол.

Она вспомнила, что в буфете есть уксус для салата и горшочек желе из красной смородины домашнего приготовления.

Осенью няня всегда варила варенье. Антея не забыла, что в детстве это варенье казалось ей очень вкусным.

— Может быть, потому что я так голоден, — сказал герцог, — но мне кажется, я никогда еще не ел такого вкусного кролика!

Чтобы сделать ему приятное, Антея положила и себе маленький кусочек кролика.

Она не забыла и об Антонии с Клеопатрой, которые крутились возле стола, терлись о ее ноги и всячески давали понять, что им пора обедать.

Герцог положил себе еще порцию кролика.

Вдруг раздался стук в дверь.

— Это Билли, — сказала Антея. — Он, наверное, пришел сказать, что отвел вашего коня.

Герцог вынул из кармана целую горсть мелочи.

— А у вас есть шесть пенсов? — спросила Антея. — Билли мне очень помогал все это время, и мне хочется его отблагодарить.

— Тогда почему бы не дать ему шиллинг?

— Не нужно его баловать! — возразила Антея.

На мгновение герцогу почудилось, что на щеках девушки опять появились очаровательные ямочки.

Она дала Билли шесть пенсов. Потом вдруг вспомнила, что за обедом герцог пил только сидр.

— Может быть, вы хотите, чтобы Билли что-нибудь купил для вас в «Пеликане»? Думаю, у них есть портвейн.

— Нет, спасибо! Не буду рисковать! С меня достаточно и сидра, — возразил герцог.

— Ну, тогда на сегодня все, Билли.

— Спокойной ночи, мисс, — попрощался мальчик. — Завтра я зайду пораньше, принесу свежие яйца к завтраку.

Антея закрыла за ним дверь и вернулась к столу.

Герцог съел почти всего кролика. Остатки Антея положила в миску и отдала Антонию и Клеопатре.

За несколько минут герцог расправился с клубникой и принялся за домашний сыр. Антея сделала его из молока, которое не выпили кошки.

Девушка отнесла пустые тарелки в кухню. Вернувшись, она увидела, что герцог отрезал себе еще ломоть хлеба.

— Боюсь, я не могу предложить вам ничего больше, — извинилась она. — Но, конечно, вы сможете поесть в Першоре или там, где вы остановитесь на ночь.

Герцог сначала доел хлеб с сыром, потом ответил:

— Думаю, было бы жестоко с моей стороны заставить Геркулеса продолжить путь сегодня, да и я, честно говоря, очень устал.

— Зачем же вы так спешили? — спросила Антея. — Ведь врач говорил вам, чтобы вы были осторожны и не переутомлялись.

— У меня такое чувство, — усмехнулся герцог, — что ваша няня, будь она сейчас здесь, говорила бы со мной таким же тоном!

— Во всяком случае, она заставила бы вас быть благоразумным!

— Если уж я должен вести себя благоразумно, — заметил герцог, — то категорически отказываюсь отправляться в путь сегодня вечером!

Он огляделся в крошечной комнате и добавил:

— Я могу спать и на полу.