Охранник открыл дверь автомобиля. Джек влез внутрь и опустился на мягкое сиденье, обтянутое черной кожей. Дверь закрылась, и замки защелкнулись автоматически. Сидя на другой стороне, Пинтадо бросил на него неприязненный взгляд. Он по-прежнему выглядел солидно и уверенно, хотя, казалось, постарел с тех пор, как начались слушания по делу.

— Прошу простить меня за то, что не приглашаю вас в дом, но после того, каким образом вы обошлись со мной в суде, моя супруга, скорее всего, распорядилась бы спустить на вас доберманов, — сказал Пинтадо.

— Я боялся, что вы питаете ко мне аналогичные чувства.

— Еще бы. Я вышел к вам только потому, что, как вы сказали, речь пойдет о моем внуке. А мне очень важно уберечь его от этого цирка.

— И Линдси тоже.

Пинтадо бросил на него такой взгляд, словно не поверил ни единому его слову.

— Мне не нравится тащить детей в суд, если только меня не вынуждают к этому, — продолжал Джек.

— Я уважаю такой подход, — кивнул Пинтадо.

— Как дела у Брайана?

Пинтадо долго смотрел на Джека, словно решая, действительно ли тому не все равно, как дела у мальчика.

— Брайан счастлив здесь. Счастлив так, как только может быть счастлив малыш, потерявший отца. Мы с женой делаем для него все, что в наших силах. Как только суд закончится, мы отправим его в лагерь в Данедине на недельку-другую. Ему будет хорошо в компании других детей с нарушениями слуха, которые живут с нормально слышащими родителями. А пока мы просто пытаемся объяснить ему, что происходит.

— Это должно быть нелегко.

Пинтадо выглянул из окна, ища глазами охранника, стоявшего на подъездной дорожке.

— С тех пор как начался суд, мне пришлось утроить охрану. Одно дело, когда это меня облаивают на всех углах, и другое, когда начинается охота на моего внука. У меня тогда возникает желание разбить кому-нибудь башку.

— Брайана преследовали?

— На прошлой неделе. Не знаю, кто это был — чересчур рьяный репортер или какой-нибудь извращенец, который проследил его до школы. Украл ранец Брайана, пока тот играл на поле в футбол. Напугал нас до смерти.

— Во время каждого громкого процесса люди начинают сходить с ума. Хорошо, что вы предприняли все необходимые меры предосторожности, но, скорее всего, это был какой-нибудь охотник за сувенирами, выискивавший, что бы продать на ярмарке в Интернете.

— Какому психопату мог понадобиться детский ранец?

— Такому же самому идиоту, который ошивается у ресторанов в Южном Майами, надеясь сфотографироваться вместе с О. Дж. Симпсоном и его последней подружкой.

Пинтадо покачал головой, и в голосе его прозвучало раздражение.

— Я ничего не имею против вас лично, но мне не понравилось, как вы обошлись со мной в суде.

— Должен признаться, что я никогда не пошел бы на это, если бы не считал, что Линдси невиновна.

— Но ведь жюри присяжных в основном состоит из американцев кубинского происхождения. Я бы сказал, что, напав таким образом на меня и мою семью, вы фактически предрешили судьбу Линдси.

— Вы забываете, что мне не нужно убеждать всех присяжных. Достаточно, если удастся заронить сомнения в душу хотя бы одного из них.

— Поверьте мне. Все жюри, до единого человека, готово усадить вас и вашу клиентку на поезд и отправить прочь из города.

— И я с радостью поеду, если это поможет уберечь невинную женщину от тюрьмы.

— Почему, черт возьми, вы так уверены, что она невиновна?

— А почему вы так уверены, что она виновна?

— Вы слышали показания.