Джек сидел на кожаном диване в огромном зале. Предполагалось, что он станет сердцем жилища, но, подобно большинству этих новых домов, в которых ему довелось побывать, зал выглядел нежилым и безликим — мраморные полы, стены цвета небеленого полотна, лепнина на потолке такой высоты, что требовался телескоп, чтобы разглядеть мелкие узоры. За спиной у миссис Родригес стояло огромное черное пианино, еще один характерный признак стиля Мак-Мэншн. Создавалось впечатление, что музыкальный инструмент, на котором никто в доме не умел играть, поставлен здесь для того, чтобы смягчить холодную атмосферу зала.

— Мой бывший муж был очень неравнодушен к вашей матери, — заявила она, глядя на него поверх чашечки с кофе.

Джек попытался скрыть удивление.

— Очевидно, это было давным-давно, — сказал он. — Моя мать умерла при родах, когда я появился на свет.

— Это было много лет назад, еще до того как мы с Гектором встретились. До того как Гектор приехал в эту страну.

— Странно, что вы говорите об этом сейчас, — заметил Джек. — Недавно один из моих друзей рассказал мне о том, что Гектор очень похож на давнего возлюбленного моей матери, еще когда она жила в Бехукале. Он клянется, что это в самом деле был Гектор Торрес.

— Вероятно, он прав.

— Единственная проблема заключается в том, что парня звали Хорхе Бустон, а не Гектор Торрес. Разве что Гектор потом сменил имя и фамилию.

— Мне об этом ничего не известно, — заявила она. — Разумеется люди иногда так поступают. Особенно в том случае, когда, попав сюда, они становятся ярыми противниками правительства Кубы. Если у вас на Кубе осталась семья, то смена имени и фамилии позволяла уберечь ваших близких от преследования за вашу антикастровскую деятельность в эмиграции. Но Гектор никогда не заикался о том, что ему пришлось изменить фамилию.

— Насколько вам известно, ваш бывший супруг все время был Гектором Торресом?

— Да. Однако человек, изменивший имя и фамилию, не будет рассказывать об этом всем и каждому. Полагаю, все зависит от того, почему он пошел на это.

— Наверное, вы правы, — протянул Джек, размышляя. Он мог бы и дальше развивать эту тему, но ему не хотелось слишком отклоняться от главного предмета разговора. — Когда вы сказали, что ваш бывший супруг был очень неравнодушен к моей матери, что вы имели в виду?

Она вздохнула, словно не знала, как облечь это в слова.

— Позвольте мне рассказать с самого начала. Мы с Гектором встретились здесь, в Майами, в 1967 году, а поженились в 1968-м.

— К тому времени моя мать уже умерла.

— Правильно. Вы были совсем маленьким, когда Гектор подружился с вашим отцом.

— Зачем ему было становиться другом моего отца, если он жить не мог без моей матери?

Именно это мне и хотелось узнать.

— А его вы не спрашивали?

— Спрашивала. Он что-то объяснил мне, но ответ и так был очевиден. Он по-прежнему любил ее.

Джек в растерянности покачал головой.

— Подождите минуточку. Он подружился с моим отцом, потому что продолжал любить мою мать?

— Могу сказать вам, что, когда Гектор приехал в эту страну, он намеревался разыскать вашу мать, даже после того как познакомился со мной. Известие о ее смерти подкосило его. Откровенно говоря, мне кажется, что он подружился с вашим отцом по одной-единственной причине — потому что только так мог узнать, что случилось с женщиной, которую он по-настоящему любил.

— Но они с отцом оставались друзьями всю мою жизнь, сколько я себя помню.

— Я хочу сказать лишь, что именно из-за вашей матери они и стали друзьями.