Вместо того чтобы ответить ему, Река повернулась к отцу:

— Я отбилась от них и прибежала сюда за помощью. Мы должны сейчас же собрать спасательный отряд. Возможно, нам удастся поймать…

— Ты знаешь наши законы, — прервал ее Великий Медведь. Он с сожалением покачал головой. — Мы не можем сражаться ни с Волчьим племенем, ни с кем-либо еще. Это запрещено.

— А еще я знаю, почему они забрали малютку Цветок, — стояла на своем Река. — Все мы знаем, почему так произошло. Мы должны бороться и вернуть ее.

— Те, кто дал нам наши законы, запретили убивать.

Река чувствовала, как ее лицо покраснело от ярости.

— Они убивают. Они приходят убивать народ Солнца. А мы убегаем, прячемся или — самое большее, что можем, — отбиваемся ивовыми хлыстами. Они забирают наших девушек, а мы ничего не делаем. Они убивают наших парней, а мы снова ничего не делаем.

Великий Медведь еще более решительно покачал головой:

— Мы все понимаем горечь от потери тех, кого любишь, но то, что ты хочешь сделать, противоречит нашему самому священному закону. Ты знаешь это.

— Я знаю, что хотела бы убить побольше! — Она слишком поздно осознала слова, слетевшие с ее языка.

Глаза собравшихся расширились. Некоторые ахнули. Постепенно в группе воцарилась тишина.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что хотела бы убить больше? — сдержанно спросил Стремительный Олень, шагнув вперед.

Великий Медведь наклонился к ней. Морщины на его лице стали еще глубже от беспокойства.

— Что ты наделала, дочь?

— Я защищалась и пыталась защитить Цветок. Она моя младшая сестра. Я должна была ее защитить. Я подвела ее, потому что позволила застать нас врасплох. Я должна была быть более бдительна. Но это не значит, что они имеют право забрать у нас ребенка.

Отец поднял руку, чтобы не дать Стремительному Оленю подойти ближе. Это также было ему наказом молчать. Он был не в том положении, чтобы задавать Реке вопросы. Спрашивать должен был вождь. Темные глаза отца снова обратились к ней:

— Это страшное преступление, Бурная Река. Ты нарушила…

— А как же Цветок? — она сжала кулаки. — Тебя не волнует, что с ней? Не волнует собственная дочь? Ты собираешься что-нибудь сделать, чтобы вернуть ее? Или будешь стоять в стороне и позволишь нашим людям находиться в опасности?

— Опасность миновала. — В его голосе прозвучала твердая решимость. — Волчье племя удовлетворено тем, что у них есть пленница. Теперь они оставят нас в покое.

— Слова труса, — сквозь зубы процедила Река.

Толпа ахнула. Мать Реки вышла вперед и отвесила дочери оплеуху.

— Я не позволю тебе с таким неуважением разговаривать с нашим вождем и твоим отцом.

Великий Медведь поднял руку, почти так же, как и со Стремительным Оленем, словно пытался успокоить жену и сказать, что справится сам.

— Река, — заговорил он с более отеческой интонацией, — ты можешь родить ребенка, который заменит Цветок нашему народу. Вот как ты можешь восполнить эту потерю. Ты уже давно должна была стать женой и матерью. А вместо этого ты нарушаешь наши законы. — Он повернулся и указал на высокого юношу в стороне. — Думаю, тебе пора стать женой Стремительного Оленя.

Когда он повернулся назад, она одарила его взглядом, дающим понять, что он совершил ошибку.