— Мой папа и твоя мама — это, знаешь, не одно и то же, — засомневался Ханси.

   — А давай проверим!

   Фанни затолкала Ханси обратно в ресторан.

   Харчмайер, господин учитель, Тюльмайер и Лисмайер сидели за столом клиентов-завсегдатаев и читали друг другу выдержки из газет.

   — Чего он у тебя на дух не переносит? — спросила Фанни тихо.

   — Когда пивные бокалы горкой составляют, — сказал Ханси.

   — Тогда именно это и сделай!

   Ханси зашел за стойку. Фанни притулилась к кофейному автомату. Ханси снял три стеклянных пивных бокала с полки, взял еще три рюмки, поставил их на бокалы. Взял еще три рюмки, поставил сверху. Харчмайер оторвался от газеты, вяло бросил: «Кончай, парень, кокнешь бокальчики!»

   Ханси достал еще три бокала. Стеклянная башня выросла уже на метр.

   — Немедленно прекрати, кому сказано! — гаркнул Харчмайер. Ханси, как ни в чем не бывало, шарил по полке.

   Харчмайер взвился и с поднятой рукой бросился к стойке. Фанни преградила ему дорогу. Она сказала с улыбочкой:

   — Скандал в Верхнем Дуйберге! Бургомистр избивает чемпиона! Харчмайер руку опустил.

   — Что это ты мелешь?

   — Я-то ничего не мелю, — отозвалась Фанни. — А вот если вы его поколотите, газеты все так и распишут!

   Господин Харчмайер развернулся на 180 градусов, подсел к столу и снова углубился в газеты. А Ханси не мог опомниться от изумления.

   В это же время в гостинице «Лисмайер» раздался телефонный звонок. Госпожа Лисмайер сняла трубку. На проводе было бюро путешествий «Орлы-бродяги». Три автобуса, набитых отдыхающими, предложили госпоже Лисмайер на ближайшие выходные «Орлы-бродяги». Госпожа Лисмайер была счастлива, и когда через час позвонили из турбюро «Альпийский коготь», она могла с гордостью сказать:

   — Сожалею, но весь январь уже расписан вот в феврале еще местечко нашлось бы!

   «Альпийскому когтю» и февраль подходил.

   Вскоре все верхнедуйбержцы прослышали об этих звонках, и по деревне пошел гулять слух.

   Слух такой: «Отдыхающие едут!»

   Неделю спустя Тита Низбергер получила от Марианны Харчмайер письмецо:

   «Тита, дорогуша,

   жаль, что вас тут сейчас нет; все забито отдыхающими. Тюльмайер открыл пункт проката дул и пен. Но некоторые прихватили пены с собой. Лисмайер из одноместных номеров сделал трехместные, мы число блюд увеличили, а порции мяса уменьшили.

   Ханси и Фанни зарабатывают прорву денег—каждый день дают уроки дуйбола. Я могла бы это делать с не меньшим успехом, да никто ко мне в ученики не рвется. Вчера Ханси взял меня ассистенткой, и я битый час вдалбливала одной толстухе, что, когда движешься по косогору вверх, ступни надо выворачивать „елочкой“, а туловище максимально наклонять вперед. Десять шиллингов перепало мне от Ханси, тогда как толстуха дала ему пятьдесят. Ко всему в придачу у меня ломит поясницу от долгого показа в скрюченном положении.

   И от отца мне теперь вдвойне достается: Ханси он пальцем не трогает из-за чемпионского звания.

   Самой пену погонять некогда, целый день на кухне кручусь да помогаю маме на столы накрывать. В остальном все у меня хорошо.

   Будь здорова.