– Что он что? – настойчиво произнес Гормли. – В чем состоит необычность таланта этого мальчика, Джек?

– Талант? Мой Бог! Я назвал бы это по‑другому!

– Ну? Я тебя слушаю.

– Позвольте мне рассказать все по порядку. Дело не том, что я не уверен в своих выводах, просто сначала я хочу объяснить, почему я пришел к ним. Я уже сказал, что Киф не был силен в английском и мне приходилось заставлять его больше заниматься языком. Так вот, он быстро добился огромных успехов. Два года назад, еще до окончания колледжа, он продал свой первый рассказ. С тех пор вышли уже две книги его рассказов. Они раскупаются во всех англоязычных странах. Думаю, что комментарии здесь излишни. Я имею в виду, что сам я вот уже тридцать лет пытаюсь продать свои рассказы, и вот, пожалуйста, Гарри Киф, которому не исполнилось и девятнадцати...

– Тебя что, задевает, что он стал популярным писателем в столь молодом возрасте? – перебил его Гормли.

– Что? Да, Бог мой, нет же! Я восхищаюсь им. Или, точнее сказать, восхищался. Я и сейчас радовался бы за него, если бы... если бы он не писал свои чертовы рассказы именно таким образом.

Он умолк.

– Каким образом?

– У него... у него есть... ну, в общем, помощники. От тона, каким Хармон произнес последнее слово, у Гормли снова зазвенело в ушах.

– Помощники? Ну и что? У многих писателей есть помощники. Думаю, что в восемнадцать лет он еще нуждается в человеке, кто поможет отшлифовывать написанное или еще что‑либо в этом роде...

– Нет‑нет, – в голосе Хармона слышалась беспомощность, чувствовалось, что он не знает, как поточнее выразить свои мысли. – Я совсем не это имел в виду. Его рассказы вообще не нуждаются в отшлифовке – они совершенны. Я сам перепечатывал с черновиков его первые рассказы, потому что у него не было тогда пишущей машинки. И даже потом, когда он купил ее, я напечатал для него еще несколько рассказов, чтобы он имел представление о том, как должна выглядеть рукопись. С тех пор и до недавних времен он все делал сам. Он только что завершил работу над новым произведением. Это роман. И называется он, не больше не меньше, “Дневник повесы XVII века!” Гормли не мог подавить смешка.

– Так он что, еще и в сексуальном плане развит не по летам?

– В том‑то и дело, что, как мне кажется, да. Так или иначе, я немного помогал ему в работе над романом – делил на главы, редактировал. Сюжет весьма интересный, и Киф прекрасно использовал в романе язык семнадцатого века – на удивление точно. Но с правописанием у него по‑прежнему хуже некуда, к тому же в книге много повторов и несуразностей. Но при всем том я абсолютно уверен, что роман принесет ему кучу денег.

Гормли нахмурился.

– Но как же так? Если ты говоришь, что рассказы его – само совершенство, почему тогда роман получился скучным и изобилует повторами и несуразностями? Где же логика?

– А Киф и логика несовместимы. Причина столь кардинального отличия романа от коротких рассказов состоит в том, что писать рассказы ему помогал литератор, а его помощником при написании романа был... обыкновенный повеса семнадцатого века!

– Что? – Гормли был поражен. – Я что‑то не понимаю.

– Уверен, что не понимаете. Я и сам хотел бы этого не понимать! Слушайте! В Хартлпуле жил очень популярный автор коротких рассказов, он умер лет тридцать назад. Его настоящее имя не имеет сейчас никакого значения, он публиковался под тремя или четырьмя псевдонимами.